Не ходи в толпу
Говорила мать, надев мне на шею крестик:
«Не ходи в толпу».
Я не слушала.
А за речкою церковь рушилась,
медленно, по кирпичику.
Дела не было никому:
сначала к нам приходили татары,
потом опричники.
От первых у меня осталась синяя лента,
от вторых – растрёпанная метёлка.
Кака-то заглядывал в хату розовощёкий с мороза француз
и подарил алые бусы.
Однажды я танцевала с турком.
Он отдал остроносые туфли, усыпанные камнями.
Белыми, красными,
как братья мои офицеры.
Они оставили в хате звезду и саблю.
А немец надел на меня кольцо обручальное.
И не было больше счастья,
чем за стенкою с ним держаться за руки, не дыша.
Мне оставался единственный шаг…
Мать говорила:
«В толпе засмеют, заклюют, затопчут».
В хате гулял сквозняк,
и пялился в телик отчим.
По телику передавали,
что в церкви за речкой
больше купола не осталось,
что вся деревня переживает,
что там собралась толпа.
Отчим заметил,
как я шла посмотреть,
как развивалась в косе синяя лента,
как метёлка болталась у пояса рядышком с голой саблей,
как алые бусы шли к алой звезде на шапке,
как остроносые туфли топтали придорожные камни,
а на пальце сверкало кольцо.
Отчим участливо цокал,
отгонял от экрана мать.
Толпа рычала:
«Расстрелять её!
Неспроста купол рухнул,
а эта дурочка хорошеет!»
Я смеялась,
и пули от крестика рикошетили.
