В свои 47 лет мать Лидочки, когда у нее случилась задержка, решила, что начался климакс. В райцентр в больницу ехать было некогда, да и смысла она в этом не видела, пока не почувствовала, что живот растет, а внутри кто-то шевелится. Самая неприятная догадка подтвердилась — у нее будет ребенок. Аборт было делать уже поздно, пришлось рожать. Она, конечно, как положено, заботилась о ребенке, не могла иначе, так как для нее было важно, что скажут люди. Но маленькая дочь была обузой. У матери уже было двое взрослых детей и четверо внуков, их она любила, а Лидочку – нет, хотя и наряжала дочь как куклу на зависть всему поселку.

 

Чем старше становилась Лидочка, тем острее чувствовала нелюбовь матери и старшей сестры. Она научилась не плакать при них, а когда ей было очень обидно, шла в посадки или в поле и там в одиночестве давала волю слезам. К тому времени, когда мать заболела, а потом умерла, Лидочка совсем разучилась плакать и на похоронах не уронила ни слезинки. На кладбище сестра больно ткнула кулаком ей в спину и прошипела в ухо: «Бессердечная».

 

Сестра часто ее так называла и раньше, когда отец приходил домой пьяный и начинал буянить, а прекращал только если Лидочка начинала плакать, но поскольку это случалось очень редко, и сестра, и мать считали ее бессердечной.

 

После похорон встал вопрос, куда девать Лидочку, ведь ей было всего десять лет и ей нужен был опекун. Отец пил, бабушка очень старенькая, тетя Вера, сестра отца – инвалид-колясочник, у другой тетки двое её уже взрослых детей были против. Старший брат хотел было забрать Лидочку, но его жена сказала категоричное «нет!» К сестре ехать она и сама не захотела – знала, что та сделает ее прислугой своим детям, которые были чуть младше Лидочки – так было всегда, когда она приезжала в гости к ним с матерью.

 

Вот так и получилось, что родни было много, а взять ребенка было некому, и Лидочка сама решила свой первый сложный вопрос. В органах опеки она сказала: «Хочу жить в интернате».

 

Интернат находился в соседнем районе, в старом здании без всяких удобств, кормили там плохо, дети были вечно голодные. Но так как у Лидочки было много родни, к ней приезжали чаще, чем к другим детям, и присылали посылки с разными вкусняшками. На каникулы тех, у кого были родственники, отпускали домой. Лидочку тоже хоть кто-нибудь, а забирал – даже, бывало, отец, если выходил из запоя.

 

Пять лет Лидочка прожила в интернате.

 

После девятого класса за ней приехал дядя Витя, двоюродный брат ее матери. Он поздно узнал, что сестра умерла, но тут же собрал все документы, и уже в июле Лидочка переехала в южный город, где жил дядя с женой и дочкой. Жена его была ласковая и добрая, она очень хорошо приняла Лидочку, несмотря на ее сложный характер – годы, проведенные без любви, давали о себе знать. В свои пятнадцать она была как дикий зверек – никого к себе не подпускала и всегда была готова защищаться от мнимой опасности.

 

Пожив в интеллигентной и дружной семье, где никогда не повышали голос, Лидочка оттаяла насколько это было возможно.

А в выпускном классе вдруг влюбилась во взрослого мужчину, старше ее на 11 лет – он был разведен и имел сына четырех лет. Он красиво ухаживал, дарил всякие мелкие безделушки и конфеты, привозил охапки цветов и бросал ей под ноги, когда она выходила из подъезда.

 

Лидочка, с детства не знавшая любви, светилась от счастья. В конце учебного года она поняла, что беременна, и уже во время экзаменов переехала жить к будущему мужу. После выпускного они поженились, Лидочка поступила в институт, муж работал в милиции, поэтому частенько пропадал, ссылаясь на службу.

 

На шестом месяце беременности, когда Лидочке нужно было идти на прием к врачу, она попросила мужа подъехать к десяти часам и отвезти ее в женскую консультацию, но он сказал, что у них на работе комиссия и возможности отлучиться не будет. Деньги на такси он оставить забыл, пришлось ехать в переполненном автобусе.

Когда Лидочка вышла из женской консультации и подошла к остановке, на другой стороне улицы, возле продуктового магазина, она увидела машину мужа. Обрадовавшись, что он за ней все же приехал, она пошла к светофору, чтобы перейти улицу, но пришлось остановиться – загорелся красный. И тут Лидочка увидела, что из магазина вышел ее муж, в одной руке у него был пакет, из которого торчало горлышко винной бутылки, другой он обнимал красивую рыжую женщину с букетом цветов в руках. Они о чем-то разговаривали, громко смеялись и целовались.

 

Лидочка застыла на месте. Чувства ревности не было – была обида за маленького человечка, который жил внутри нее. В то время, когда все его пинали и толкали в переполненном автобусе, его отец катал какую-то девицу в своей машине и был явно доволен.

 

Этого Лидочка простить ему никак не могла.

 

Когда она приехала домой, сразу позвонила подруге и попросила ее приехать. Они вместе собрали вещи Лидочки, вызвали такси и уехали в институтское общежитие. Мужу она оставила записку: «Я видела тебя сегодня возле магазина «Юбилейный», твой сын тоже».

 

Он приходил регулярно, раз или два в неделю, но Лидочка не выходила к нему. Иногда он пользовался своими корочками и проходил к ней в комнату, но девчонки не оставляли их наедине. Иногда Лидочка выходила к нему в коридор, чтобы сказать, что ее не устраивает роль прислуги в его доме, в то время, когда он будет развлекаться с другими женщинами.

 

— Перестань ко мне ходить, — говорила Лидочка, — Я не вернусь.

 

Но однажды мужу повезло – она вернулась с очередного приема врача рано, все девчонки были еще на занятиях, и тут в комнате появился он.

— Тебе чего надо? Думаешь, родишь и я буду платить алименты? Вот тебе! — показал он неприличный жест и вдруг засмеялся. — Да ты вообще не родишь, потому что я сейчас убью этого ребенка!

 

Он ударил ее по лицу, из разбитой губы потекла кровь, следующий удар летел кулаком в живот, но Лидочка, занимавшаяся в интернате восточными единоборствами, сумела увернуться, однако от удара в лицо уже не успела. Упав на пол, сразу повернулась на бок, подогнула колени и обхватила их руками, закрывая живот,

 

Сначала он пытался разжать ей руки, но она сомкнула пальцы в замок мертвой хваткой, тогда он начал бить ее ногами по ногам, по пальцам рук, по груди, по лицу, по ребрам и позвоночнику. Лидочка молчала, только ее маленькое тельце вздрагивало от ударов.

Скорее всего он сделал бы что хотел, если бы одна из девочек не решила прогулять последнюю пару и не вернулась в общежитие. Сразу оценив обстановку, она бросилась на Лидочку, закрыв ее своим телом, и заорала, что есть мочи: «Караул! Помогите! Пожар! Горим!»

 

Мужчина выскочил из комнаты и быстро направился к лестнице. Подруга вызвала скорую.

 

Когда Лидочку привезли в больницу, врач оказал ей первую помощь и, как положено в таких случаях, сообщил в милицию, которая быстро приехала – это были коллеги мужа. «Напишешь заявление – будет только хуже», – пригрозили они. Лидочка мало чего боялась в этой жизни, но будучи беременной, чувствовала себя уязвимой и незащищенной, поэтому написала в заявлении то, что продиктовали ей милиционеры. Якобы на нее напали двое неизвестных с целью ограбления.

 

Из больницы Лидочку забрал дядя Витя, она снова поселилась у них. А в конце января родился хорошенький здоровый мальчик.

 

Летом Лидочке исполнилось восемнадцать лет, и она переехала на родину.

 

Она закончит институт, хоть и будет трудно с маленьким ребенком и работать, и учиться. Потом она снова влюбится, выйдет замуж и родит еще одного ребенка. Брат с женой погибнут в аварии, и Лидочка станет опекуном их младшей дочери.

 

Но это будет уже другая история – про успешную женщину, главу поселковой администрации, Лидию Викторовну.