Голос Аэлиты
Очерствевшее сердце с дрожью валится в пропасть
от нежных звуков неслыханной, неземной красоты.
Никогда не приходилось Степанову слышать вживую
голос такого хрустального, такого чистого тембра.
На дворе конец десятых, шумит Садовое кольцо,
в уютном офисе центра косметологии идёт кастинг,
набирают операторов на "холодные звонки".
Степанов изволит приезжать сюда весьма редко,
он тоскует по большим заводам, по масштабам.
Утром они в пух и прах разругались с партнёром,
который сделался ярым поборником CRM-систем,
свято верит в торжество программного обеспечения —
сажаешь девочку за телефон обзванивать клиентов,
даёшь ей в помощь шаблонный текст, и дело в шляпе.
Степанов, напротив, ненавидит "холодные звонки",
он прекрасно знает, как раздражают человека
все эти акции, бонусы и прочая маркетинговая чушь.
Частная жизнь должна быть неприкосновенна —
когда клиенту приспичит наконец купить товар,
то пусть он выберет сам, что и где ему приобрести.
Торговать продукцией "лакшери" трудно и хлопотно,
сограждане покупают дорогие вещи всегда по случаю —
элитную косметику использует в Москве средний класс,
который куда-то исчез, не успев толком появиться.
Когда Степанов в очередной раз выказывает своё "фи",
партнёр пеняет ему на барские замашки — помог бы лучше,
устроил бы пришедшим девицам серьёзное прослушивание.
Степанов сгоряча соглашается, а потом сидит и скучает —
ему попадаются одни тараторки с заученным блеянием,
их легко сбить с толку или поставить вопросом в тупик.
Нет у девушек ни полёта, ни хищного азарта к продажам,
нет желания обольстить клиента, убедить его, очаровать —
что такое маркетинг, как не игра в соблазнение визави?!
Степанов слушает голос новоявленной Аэлиты и страдает,
не зная, как поступить — чистота и безнадёжность пугают,
таким ангелам не место в колл-центрах, они сгорают там,
навсегда теряют веру в людей, начиная всех ненавидеть.
Девушка читает текст, наспех написанный Степановым,
он слушает её, что-то отвечая — впопад или невпопад? —
горло сдавлено подкатившими слезами, это невыносимо —
сердце кто-то рвёт на части, оно всегда готово влюбиться.
Его так и тянет выйти в зал, чтобы взглянуть на девушку,
но боязно до дрожи — вдруг так же красива, как её голос?
Степанов проклинает себя, безразличную Москву за окном.
Проще всего умыть руки: "Одной больше, одной меньше!"
В очередной раз возненавидеть себя за минутную слабость?
Откуда эта сентиментальность, что за крокодиловы слёзы?
Нет, напиться нынче вечером, набубениться до чёртиков!
Степанов вздыхает, звонит партнёру и выдавливает из себя:
— Закончили. Вторую, третью, пятую… и последнюю — не берём.
