Однажды
Вдоль по городу улица шла за мной
чёрным языком, грязной простынёй
вилась, и вела, уводила-переводила
мимо белого хлеба домов и красной икры машин,
я был её чувством вкуса,
ритмом, и я спешил,
и всё время смотрел под ноги.
Боженька-Бог,
как тебя разглядеть, даже если я захочу?
в этой чёрной земле асфальта?
Где поставить свечу,
чтобы теплилось сердце, и грелась душа?
Чтобы попасть в рай, нужно быть без гроша.
Чтобы попасть в метро, сколько их нужно?
Натужный кашель города-огорода, огороженного,
огорошенного. Натужный свисток, гудок,
натянутый поводок, шнурок развязавшийся,
отпаянный проводок, и –
всё исчезает.
Зима, зима… Нарисуй город заново!
Но те же дома, те же окна, и тот же
электрический свет,
желтый свет.
Город в белом снегу, но чёрен его силуэт.
Обождёт ли весна, если сердце скованно холодом?
Серым холодом блеклого ватного города, незнакомого,
но живущего рядом со мною.
Взгляни в окно.
Разве там город? Там пятно.
И пятно это ширится с каждым витком, годком.
И однажды оно заползёт в твой остывший дом.
