Иван Андреевич Мартынов шёл по улицам города, просто гулял, наслаждаясь весенним теплом. Это был его родной городок, где он родился много лет назад. Вот по этой улице маленький Ваня ходил с мамой в гости к тёте Люсе. А эта, если по ней долго-долго идти, приведёт к единственному в городе кинотеатру «Родина», куда Ваня с папой частенько ходили.

Двадцать пять лет назад Иван покинул родной город и переехал в Москву. Там он учился в институте, работал, женился. За все эти годы здесь был всего-то раз пять: на свадьбе сестры, на похоронах родителей, да ещё когда-то. Теперь он солидный мужчина, академик, пенсионер. Подслеповатые глаза за толстыми стёклами очков, больное сердце под новым пиджаком. И вот он снова в родном городе, может быть, в последний раз. Два инфаркта за последние два года – это не шутка. Подумать только, а ведь здесь почти ничего не изменилось за эти годы. Разве что центр города стал немного посовременней, а на окраинах всё по-прежнему.

– А что же это за улица? – вслух подумал Иван Андреевич, пытаясь припомнить название.

Навстречу бежала маленькая девочка с куклой в руках и весело смеялась. Сзади за ней торопилась строгая мама и повторяла:

– Аллочка, не спеши! Смотри под ноги, а то упадешь.

И тут он вспомнил: улица «Весенняя», одна из самых старых в городе. Где-то десь находился магазин игрушек. Когда-то он сам также весело, как эта девочка, бежал с коробкой новых солдатиков. Он радостно смеялся, а мама кричала ему вслед:

– Ванечка, не беги, упадёшь! Смотри под ноги.

Иван Андреевич улыбнулся, вспомнив, как он тогда споткнулся и упал, испачкав новые штанишки. Коробка упала и солдатики рассыпались. Мама ругалась, а солдатики грустно смотрели на свои новые мундиры, покрытые грязью. Потом Ваня отмывал их дома в тёплой воде, сушил на солнышке и весёлые воины салютовали ему.

– Тьфу ты, что за ерунда?! – Мартынов оборвал ход своих воспоминаний. Не могло этого быть, чтобы игрушечные солдатики грустили или смеялись, чтобы паровозик ездил сам по себе, а плюшевый мишка ласково тёрся о его щёку. Но откуда же тогда пришли эти воспоминания?Может быть, из далёких детских снов?

И вдруг Иван Андреевич остановился. Прямо перед ним был тот самый маленький магазинчик «Игрушки». Раньше хозяином магазина, а заодно и игрушечным мастером был дядя Федя. Это он ремонтировал Ванин паровозик и чинил самолётик после того, как однажды ночью тот врезался в стену. Или не было этого?! Как мог самолётик врезаться в стену, если он летал только тогда, когда Ваня держал его в руке? Мартынов вошёл в открытую дверь.

Внутри всё было по-прежнему. В царящем полумраке видны полки, заваленные игрушками. Машинки, плюшевые мишки и зайцы, солдатики, куклы, лошадки… Иван Андреевич как будто вновь оказался в своём далёком детстве. Откуда-то из сумрачной глубины магазина появилась человеческая фигура. Это был седой сгорбленный старик в фартуке и толстых очках. Это он! Иван Андреевич узнал дядю Федю. Надо же, столько лет прошло, а он почти не изменился. Сколько же ему лет?!

– Здравствуйте, дядя Федя.

Старик взглянул из-под толстых стёкол очков и улыбнулся:

– А, Ванюша, здравствуй. Как давно тебя не было, – голос старика звучал как несмазанные ворота, но всё-таки был ласковым и каким-то завораживающим.

– Как Вы меня узнали?! – удивленно воскликнул Мартынов. – Столько лет прошло.

– Ну и что? – усмехнулся мастер, - Я вас всех помню. И друзья твои тебя тоже помнят, посмотри-ка вокруг.

Со всех полок на Ивана Андреевича смотрели игрушки.

– Здравствуй, Ванечка, – пропищал белый зайчик.

– Здравствуй, Ваня, – пробасил медведь, его старый плюшевый Винни-Пух. Или это другой мишка?

– Здравия желаем! – салютуя, кричали солдатики.

– Приветик, – кокетливо улыбались куклы.

Машинки сигналили, паровозики гудели, самолётики поднялись в воздух и стали кружиться над головой. Иван встретился со своим детством. Слёзы потекли по его лицу. Значит, всё это правда и в детстве, действительно, солдатики играли с ним в войну, мишка гладил его по лицу и плакал, когда Ваня болел, а зайчик забирался ночью к нему под одеяло? Всё это было. Почему же с возрастом он всё позабыл?!

– Этого не может быть, – бормотал Мартынов.

– Почему, Ваня? – ласково спросил дядя Федя.

– Так не бывает, они не могут быть живыми.

– Нет?! – удивленно воскликнул старик, – А что же тогда это?

Игрушки тянулись к Ивану, лошадка махала хвостиком, а мягкий пёсик настойчиво тыкался мордочкой в его ногу.

– Не может быть, – шептал Иван Андреевич.

– Не плачь, Ванюша, – говорил старик, – В детстве всё бывает, а ты снова очутился в нём. Улыбнись, видишь как твои друзья радуются тебе. Они все любят и помнят тебя.

– Дядя Федя, ты волшебник? – дрожащим голосом спросил Иван.

– Может быть, - лукаво ответил старый игрушечный мастер.

Солдатики выстраивались в ряд, куклы махали платочками, мишка пыхтел, зайчик пустился в пляс, паровозик мчался по рельсам, собачка радостно повизгивала, виляя хвостом.

– Видишь, они помнят тебя, – улыбаясь сказал старик, – Ну иди же, поиграй с ними.

– Но… – начал было Иван.

Но тут защемило сердце, всё поплыло перед глазами. И вот он снова стал маленьким мальчиком, а перед ним стоял старый добрый дядя Федя и ласково говорил:

– Иди, Ванечка, поиграй.

Вдруг прибежала деревянная лошадка, подхватила мальчика и помчалась куда-то далеко-далеко, а дядя Федя помахал ему на прощанье рукой и растаял где-то вдали...