Закочунилась золенька сурешняя латостью.

Взостенилось полнушко изное, пирость шаруя кону крошному.

Бедерок вёкенький посипывал турозки-тупочки, мазинки-олужки та кавушку-нумавушку.

Зачепенали мустрики златкогорозые в утраду всей живнице.

Либятá! Шви, хатуйся ойтуменушке вокрестностной!

Зашкантыпали как-то по раце зелебляной в чущу лезовитую шкендрики пуйкие со шкундричками змарными по гирпы-яхонды.

Ахась, ой ли.

Чуща знавилась не токмо гирпов-яхонд успешками, но долвою снутною про туков маростных, что вету приаканивают. Так олоть не курнявой зныла - не восперилась долвою та в чущу взветрилась беспетешно.

Гирпок за гирпок, яхондка за яхондкой - заболтились дуязки берескутковые.

Эхто, гирпы та яхонды - стухонтища! Ни уйства, ни бокоти.

Холоходами с гострищами ламенными доконалились гирпники-яхондники: брыг-згок, брыг-згок, брыг-згок. Личины запунцовелись, зори заплексались от гудежа паткого.

Потешкались шкендрики злияньями кремкими, замятив ими та шкундричек-хохмонтушек - зело справчилось оно всем вупороть.

Зацем вдогонку опшиманцы бакостные сопроваживали олотежь.

Полохи агнивые бетренно раздудымкались, потрапезнивали житое тамоди: та древки, та жуженцев, та мустричков, та животу малькую-польшую.

Бесельища длянкались весь дзень-дзенский блодь до жмурмерек замостных.

Прикутинилась житность лезовитая от схума, ама та асврата олотского - изнепожилась чуща, аж сляту не!

Растрасилась чулять бьянкая по чуще, пунхаясь:

- А-о, а-о, а-о!

Всё лупше та лупше лезистость её сваркивала меж собою, всё стечнее та стечнее им бычилось.

Вздрык! Мустрички чупасенькие заблунькали стайностью, злонко-злонко зашепетали, устримая тек-тук та нахивая из чущи тлопушку.

Успемались шкендрики, подтреманивали блёзлых шкундричек, пристанно по шепету мустричковому та опрастинились вакурат оне подле полода томкого.

А мустрички, охломонаду всю окаянную зачеканивши, насимь петли та очученились мурдзиками величитой со слептышей норких - так это дуки те, хмарь, с щерью кустрявой, лыские, без путек.

Тлыгали, мавракали мурдзики, цоркая олотежь орком едственным на лбище щерявом.

- О-ла, о-ла, о-ла! То хмарь, хмарь анчутковая! Па-зи-те, па-зи-те, па-зи-те! - зопила голосопато олоть ляцкая.

На зоп олоти мурдзиков припавнилось. Зачапкали оне зопущих за нуки-роки та схронкнули ихи белеса чумкие в томкость полода до полсетней туши!

С тех ходын в чуще той миртяне не подаскунничали та живницу зазря не кробили.

Ой, снукайте кутань энту та уну-расуну настромайтесь, стрибожьтесь за живницу, а хмарь анчутковую вплоть туруной холонитесь.