Человечек
Мне слишком много лет (читай - ума),
Чтоб видеть: это кровь, а тут зима.
Веселенькая юркая тесьма
Дворнягою вдогон бежит по краю.
Считает переходы, этажи.
То капает, то бьёт струёю жизнь,
Которую нескоро умираю.
Ветвится, не сворачивая, текст,
Про этих будто, да насквозь про тех,
Отпев одних, а прочих перепев,
Разъединив триолями на кванты
Невмоготу цветущей алычи
Среди зимы, в которую кричи,
Раз норовят саврасовы грачи
Тебя на щит и ладят в лейтенанты.
Да, ладно. Только пальчик. Не болит.
Кто не забыт, давно забит в ковид.
И больше не выходит по любви
Ни тангенс, ни разъевший душу таргет.
Я падаю, деля себя на ноль
То в облака, то в скверный алкоголь.
Боюсь недотерпеть чужую боль
И падать.
Сбивая, горлом вдруг пойдёт весна.
Подломится противно грязный наст,
И спросят всходы за чужое с нас,
Разделятся на речки части речи.
Но не избыть забитый в сердце гвоздь,
Рассматривая, как всё началось.
От слёз подушка мокрая насквозь
И рожица-две палки-огуречик.
