Ты сегодня мне снился. Папа…

За пять лет могу пересчитать все сны, когда ты был как живой и с нами. Мама с сестрой всегда сетуют и с завистью слушают о тебе: как ты улыбался, гулял по двору, ел вишню с деревца, которое незадолго до смерти посадил под окнами дома.

 

Почему не снишься им тоже? Ведь они скучают, как и я.

Заметила, что ты появляешься тогда, когда что-то хорошее должно случиться в моей жизни.

Мой защитник. На тебя всегда можно было рассчитывать. Ты был по жизни моей опорой.

 

А ещё ты был простым тружеником, любящим русское неоглядное поле. Мы редко видели тебя дома. В знойную пору от зари до зари убирал на комбайне зерно, глотая пыль и вытирая со лба семь потов под палящим солнцем. Я так ждала тебя, прислушиваясь ночью к шорохам, когда ты возвращался с работы. Бежала со всех ног, чтобы повиснуть у тебя на шее и чмокнуть в щёку. Ты весело кружил меня, уставший за день, но не подавал виду. Потом наливал кружку молока и жадно пил, а я зачарованно смотрела и просилась с тобою в поле. Ты улыбался, гладя меня по голове, и протягивал газетный свёрток, в котором было всегда что-нибудь вкусное, говоря: «Это тебе лисичка прислала. Кушай». И мне так хотелось увидеть эту лисичку. Но когда я вставала утром, чтобы отправиться к доброй зверушке, тебя уже не было. И я грустила.

 

Вот и сегодня. Почувствовал? Что я в отчаянии? Да, мне одной очень тяжело без тебя. И помочь мне некому, знаешь. Поэтому ты мне приснился, утешающим, гладящим меня по голове? Как в детстве.

Слёзы?.. Просто вспомнила смешной эпизод из детства. Думаю, что ты его тоже не забыл. К нам на каникулы приехали твои городские племянницы. Дочки родной сестры. Они всегда были желанными гостьями в нашем доме.

Лето! Деревня! Простор! Где только нас ни носило! Я брала их с собою всюду. Наши сельские игры были не чета городским! Мы гурьбой бегали с пацанами по непролазной роще с самодельными деревянными пистолетами и стреляли по «противнику» из вражеского стана, спрятавшись в «окопе» и накрыв голову лопухом для конспирации. Наших родственниц сразу брали в плен, так как они совершенно не умели быстро бегать и боялись падать в траву, чтобы не запачкать накрахмаленные платьица.

А я? Мчалась впереди всех с громким криком «уря-а-а!», не обращая внимания на шишку, вскочившую на голове, да на разорванный рукав мальчуковой рубашки.

Ты узнавал обо всём от младшей племянницы, что взахлёб рассказывала тебе во время ужина истории дня. Она округляла глаза и показывала мизансцены, а ты улыбался тёплой улыбкой и трепал её по волосам. Ласково, нежно. Она мне как-то призналась по секрету, что очень тебя любит. Вздыхая, добавила: «Как тебе хорошо! Мне бы папку такого…»

 

Было жаркое лето, страда. Мы тебя почти не видели. Выходных не было. Но вот однажды он случился. Долгожданный отдых! Утром меня разбудили тихие шорохи из чуланчика. Любопытство взяло верх надо сном. Спрыгнула с нагретой постели и пробралась в твои владения. Ты сидел и перебирал снасти.

«Ура! Мы едем на рыбалку!» Это я вслух прокричала. А зря. Проснулись девчонки и стали проситься с тобой.

Сколько ты их ни отговаривал, что у озера комары с кулак, что днём будет жара, как в пустыне, что нужно сидеть тихо, как в разведке — их ничего не испугало. Да они просто знали — ты у нас очень-очень добрый.

И вот, погрузив каждый свою поклажу (ты — удочки и наживку, мы — бутерброды и сок) в багажник старенького мотоцикла, дружной компанией отправились на рыбалку. Кто за рыбой, кто за впечатлениями.

Солнышко уже высоко. От воды прохлада. Как маятники, камыши качаются от лёгкого ветерка из стороны в сторону, кузнечики стрекочут в траве. Чем не отдых?

Помнишь, забравшись в длиннючих рыбацких сапогах в озеро, ты не успевал насаживать на крючок наживку? Клёв был в то утро просто небывалым! Мы с девчонками лишь успевали складывать рыбу в садок, примощённый к воде недалеко от берега. Уже через час мы, слопав все съестные припасы, начали откровенно скучать по играм в тени. Но ты нам приказал строго-настрого никуда не отходить от озера, быть в пределах видимости. Комары из забавных превратились в надоедливых и ужасно кусачих. Младшая сестрёнка Олька, сев на траву, начала хныкать: ей стало жаль рыбок. Она залезла по локоть в садок, чтобы освободить несчастных из заточения.

Пап, помнишь, как ты удивился, когда большой зеркальный карп плюхнулся возле тебя, красиво дёрнув свободными плавниками?

Чтобы ты не понял, откуда он, и что садок с рыбками быстро пустеет, я начала расхваливать рыбалку. Говорить, что нам здесь очень нравится. Но мы очень хотим домой…

На мою просьбу ты отмахнулся, сказав, что всё только начинается. И с азартом уставился на утопающий поплавок.

Мы уже отчаялись упросить тебя смотать удочки. А пекло и комары так надоели! Последней каплей был противный огромный комар, укусивший Ольку прямо за нос, отчего у неё мгновенно надулся волдырь величиною со второй нос. Я честно терпела. А девчонки канючили — домой. И ради них я решилась на поход.

На мой возглас о том, что мы уходим, ты не ответил. Может, не услышал, а возможно, подумал, что я шучу. И наша маленькая банда выдвинулась пешим ходом. Идти было веселее, чем сидеть возле сырого озера и любоваться комариными тучами. Я запела песенку, девчонки её легко подхватили, и нам зашагалось быстрее. Дорогу до дома мы знали хорошо.

Через полчаса мы услышали звук ревущего мотора приближающегося мотоцикла. Ты несся на такой скорости, что казалось колёса сейчас отскочат и побегут за нами своим ходом. Удочек не было, в твоей руке находился тоненький прутик… Устрашающего вида глаза… Девчонки притихли, спрятавшись за моей спиной. Я выдвинулась вперёд, собрав в кулак всю свою детскую отвагу.

Первый удар я гордо стерпела. И второй, и третий…

Отхлестав меня одну из всей компании, как ты считал, по заслугам, приказал садиться в коляску мотоцикла…

 

Всю ночь я проплакала. Нет. Физически мне было совершенно не больно. Болела душа. Меня перед строем..? Одну? За что?

 

Утром мы помирились. Ты не мог уехать в поле с тяжёлым сердцем. Обнял молча, долго гладил по голове. И я, сдавшись, поцеловала твою небритую щёку. А ты мне улыбнулся, и в не выспавшихся глазах я прочла ничем неизмеримую любовь и тепло.

Самый лучший и добрый на свете для меня человек.

Больше ты никогда не трогал меня даже пальцем.

 

Папка, любимый, снись мне чаще!

Когда ты рядом, я верю: все беды пройдут стороной.

И я со всем справлюсь.