Пора сбывшихся сказок
Но я помню! Ведь мы же в атаку ходили когда-то,
Закусив от усердия черные ленты
Бескозырок, доставшихся нам от отца или брата,
Штурмовать на крутых берегах Фиолента
Легендарную, в блеске величия, грозную Трою!
Без сомнения, это её и нашли мы
Здесь, в Крыму. А не в Турции где-то, где истово роет
По ошибке какой-то сомнительный Шлиман.
Подрезая орешник, точили и ладили луки,
На «рога» тетиву каучуковой жилы
Приловчив. Как скрипели от немощи детские руки!
Но взлетала стрела – и по курсу ложилась.
Нам в пехотном строю отчего-то всегда было тесно:
Мы бежали и, не забывая смеяться,
Ощущали плечом прикрывавшего фланг Ахиллеса,
А с другой стороны – одного из Аяксов.
Кто сжимал автомат, кто – копьё, кто-то меч или шпагу:
Солнце, лето, друзья, остальное – неважно.
Мы учились ходить на врага, а обратно – «Ни шагу!»,
И в бессмертии детства горели отважно.
Так часы утекали, и их было, в общем, – не жалко:
Возвращаясь домой, засыпали мертвецки.
Но однажды, проснувшись, мы поняли, что убежало
От крутых берегов наше светлое детство.
Бескозырка пришлась, тем, кто в зеркале встретил нас, - в пору.
Куча новых хлопот, незнакомых когда-то…
Одиссей отступил ранним утром в открытое море,
Уводя уцелевших к далёкой Итаке.
На крутых берегах, где нога теперь редко ступала,
Смыло время бесследно могучие стены:
Только пыль и песок, только камни с обломками палок.
Мы ушли – и фаланги вконец опустели.
И теперь не для нас аргонавты на ветхих страницах,
Мушкетёры, и Овод, и Павка Корчагин…
Мне уже много лет по ночам безнадежно не снится
Это мир, по которому очень скучаю!
Верю – берег другой уже ждёт своего Одиссея,
Где невзятую Трою туман обнажает.
Будь же счастлива ты в мимолётную пору веселья,
Пору сбывшихся сказок, лучистая юность чужая…
