Михалыч увидел её, как только вошёл в троллейбус. Царевна-Лебедь! Все при ней: личико, шея, плечи, грудь, талия и… О! Это невыносимо! Ноги, почти не скрытые короткой юбченкой, перетянутые клетками то ли чулков, то ли колготок, казалось, готовы были выпрыгнуть из неволи и томно сжать Михалыча до треска ребер.

 

«—Но-но! —сказал внутренний голос, —и ты, старый конь, туда же. Дочке, Танюхе твоей, небось годков больше, хоть всего второй раз замужем.»

 

Михалыч застеснялся и стал смотреть в окошко.

 

Дама, сидящая рядом с девушкой поднялась, что бы пройти на выход. Шамаханская Царица сдвинула одну ногу, потом вторую, что бы освободить проход. Михалыч успел заметить в недалекой глубине черненький

треугольник.

«—Не выдумывай! —сказал внутренний голос. —Обычные чёрные трусики. У твоей жены есть такие!»

Михалыч смутился ещё больше и отказался от мысли миновать два клечатых шлагбаума и занять освободившееся место у окна.

«—Правильно, —сказал внутренний голос, —лучше смотреть сверху, чем сбоку.»

 

Бабка, которой вообще положено заходить на передние двери, протиснулась мимо Михалыча, встревожила две клечатые змеи и чёрный пиратский флажек бросил в пот нечаянного ценителя художественных ценностей.

«—Не робей, —сказал вредный внутренний голос, —Взять бы эти две ноги повыше колен, сдавить как следует…» Михалыч зардел. —Потом можно и выходить на своей остановке…—сжалился шустренький человечек в недрах папаши взрослой дочери.

 

Людей тем временем набилось в троллейбус немеряно и Михалыч оказался накрепко пришвартован к заветным клеткам. Между ними был только вполне приличный рюкзачек Михалыча, который он всегда снимал с плеча, заходя в общественный транспорт. При торможении он даже мог бы коснуться тыльной стороной ладони правого колена удивительной Девочки-Дюймовочки. Но, зная бесперспективность всяческих посяганий со своей стороны и соблюдая мерки приличия, Михалыч молча изучал в окошке проплывающую мимо недвижимость. Вдруг кто-то потянул его рюкзачек вниз. Михалыч перевёл взгляд и… О! Ужас!

 

Увидел, что замочек на молнии его рюкзачка хищно закусил клетку юной дамочки и тянет её к себе. На самом деле дама тянула свои клетки, пытаясь вырваться из зубов металлического монстра. Хозяин же оного ощарашенно наблюдал за схваткой.

 

—Да помогите в конце-концов! —прошипела девица. Михалыч испуганно огляделся. Бабка-соседка мирно посапывала. Остальные пассажиры в зоне видимости не обращали на инцидент никакого внимания. Золотая Рыбка просила о помощи явно его. Михалыч потянул рюкзал на себя.

—Да осторожно! Порвешь….

Михалычу показалось, что дама его как-то назвала. «Козлина!»—подсказал внутренний голос.

Михалыч обиженно засопел и стал помогать освобождению грубиянки, пытаясь сорвать замок пальцем. Не помогло. Тормознулся.

—Делай что-нибудь… —шипела фурия.

И тогда Михалыч отточенным движением слесаря-инструментальщика взял ногу дамочки повыше колена и другой рукой, почти не повредив упаковку, освободил пленницу.

—Ну, что? —спросил внутренний голос, когда Михалыч улепетнул с троллейбуса, —продержался за ногу?

Михалыч сплюнул, растер и пошёл дальше пешком.