Как случилось, что она была готова идти за ним куда угодно?

На край. За край.

Варить кипяток по утрам.

Быть неприметной мышкой, когда он работает или спит.

И любить. Отчаянно. Нежно.

 

***

Тогда, на турбазе, он сразу обратил на неё внимание. Смешливая улыбка, каштановые водоросли с непослушными завитушками на концах. Обласканная загаром кожа с родинками, рассыпанными по руке созвездием одной из Медведиц и отдельной, Полярной, на запястье.

Как тут не познакомиться?

 

Познакомился. Натолкнувшись и опрокинув на неё стаканчик с соком. Бормоча извинения, начал остервенело вытирать ей майку на животе, а она - отталкивать его руки, бесстыже, но как бы ненароком, задевающие упругие мячики грудей. Взглянув на неё, покрасневшую до кончиков ушей, он наконец опустил руки, смущённый, но весьма довольный.

 

Чтобы загладить вину, предложил прогуляться по импровизированному базарчику, раскинувшемуся на территории базы. Она, к удивлению, согласилась. Выяснив, что ужин ещё не скоро и официально потрапезничать вряд ли удастся, пошли бродить между палаток с разнообразной снедью, пялясь: она - на прилавки, он - на симпатичную попку.

 

Ближе к закату начались танцы. После раздолбайского шейка поплыл томный медляк, и кавалеры посмелей быстро разобрали немногочисленных девчонок.

А он...

Он танцевал для неё.

Зацепив пальцами края футболки, заплетал ноги верёвочкой. Вставал на цыпочки и кружился, мотаясь из стороны в сторону, рискуя рухнуть у всех на виду.

 

Она сгибалась пополам от истерического смеха, пытаясь не упустить ни одной детали танца, больше напоминающего эпилептический экстаз рыдающего фламинго.

 

Шаг за шагом приближаясь и смотря в смеющиеся глаза, он в упор остановился и, неожиданно даже для самого себя, завёл ей руки за спину, крепко прижав к себе.

 

Ухо обжёг безумный шёпот:

- Ну, что, потанцуем?

 

Её попытки вырваться ни к чему не привели. Сердца стучали так, будто бились друг об друга. Не хватало дыхания и не было сил стоять на ногах. От ощущения возбуждённого горячего тела гру́ди налились и выскакивали из маечки. Было очень приятно и почему-то страшно.

 

Всё же она как-то вырвалась и убежала. Он не стал догонять, и это вызывало непонятную досаду.

 

Со склона холма было хорошо видно, как он бродил между танцующими, бросая взгляды в её сторону, и внутри росло странное предчувствие. При воспоминании о крепком захвате полыхали щёки, отчаянно хотелось снова испытать сладкий плен объятий. Внезапно она поняла, что хочет быть там, внизу, рядом с ним...

 

Неумело скрывая радость, он смотрел, как она идёт прямо к нему. Уткнулся лбом в висок и обречённо обнял. И не было никого нежнее на танцплощадке и всём белом свете. Руки обвивали тонкую талию, мягко скользили по лопаткам. И когда он снова прижимался, вызывая румянец на щеках, она больше не отталкивала его, а только улыбалась.

 

С того дня они были неразлучны. Их называли "эти ненормальные". А как ещё назвать парочку, один из которых выдумывал всякие авантюрные штуки, а другая смеялась без сил. Так продолжалось до самого отъезда.

 

***

А в городе случилось настоящее свидание, на котором и было впервые опробовано изобретение века от старинного приятеля-самоделкина.

 

- Смотри, вот эту фигню надеваешь и защелкиваешь на запястье, - она нервно выслушивала его вводный инструктаж. - Когда начнёте, а вы обязательно начнёте, просто нажмёшь и всё. Можешь включить заранее, чтобы с эпиграфом получилось. Удачи!

 

***

Они решили просто пошататься по городу.

Алмазы звёзд отражались в фонарях. Ночные улицы интимно зазывали в тягучие объятия. Искрило электричеством от прикосновения плеча и бедра и переполненного теплом воздуха.

И когда вдруг фонари погасли, как бы подав знак, в кромешной темноте у обоих сорвало крышу.

 

Нетерпеливые руки ласково и бесстыдно пробрались под тонкую маечку. Гладили спину и голую грудь. Сопротивляться не было ни сил, ни желания.

 

Другие руки нежно обвивали шею, тело подавалось мягкостью форм навстречу жадным ладоням. Пытаясь найти хоть какой-нибудь смысл в этом нежном безумии.

 

Падали в небо, вдвоём, в никуда. Обмениваясь жаром тел. В рваном ритме ласк раздирая в клочья одежду и время. Оглушённые чередой бесконечных наслаждений.

 

Звёзды в сумасшедшей, бешеной пляске раскручивали небосвод. Импульсы шли по чреслам и венам, унося информацию в космос и сливая гигабайты чувств на флешку.

 

***

Она сидела, не в силах пошевелиться. Слёзы проложили дорожки по морщинистым щекам. Сеанс завершился, и файл закрылся автоматически. Выдернув провода из браслетов, стягивающих запястия, выключила компьютер и зашаркала на кухню вскипятить молока на ночь.

 

Много лет после каждого сеанса её накрывало тоской и депрессией. Но она знала, что завтра включит аппарат и всё испытает по новой. И послезавтра. Каждый день. Пока не погаснет солнце.