Михайло Юрьевич
В чашку выжат пакетик с чаем артистично и непринуждённо:
вечер пятницы нескончаем, да в аквариуме заоконном
ветки, горбясь, качают звёзды; безобразные рыбины, тени,
сбились в стаи, движутся, грозны – стражи ночи, отряд наваждений;
фонари из глазниц, из рыбьих, ярко вспыхнув, скрываются мигом
в моросящей январской зыби.
Где подъезд чей, где дом чей – интрига.
Добежать бы, укрыться на ночь. И уснуть. А во сне, веря слогу,
в одиночестве, утром рано, выйти из тумана на дорогу.
Полно, Юрьевич, нет удачи: ни звезды там, ни ориентира,
ни отрады – мизгирь чудачит, паутиной опутал полмира.
Принимая всерьёз, как дети, игрока, убийцу, идиота,
ловим птиц, расставляя сети,
Синих птиц, но ругаем кого-то…
