Так сложилось, что в тот раз за город я уехал один.

 

В доме на побережье было тихо и спокойно. Не сезон.

Нет, люди, конечно, есть, но в отдалении — там, где изначально выстроена рыбацкая деревушка. А тут никого.

Поэтому совсем не рыбацкая лодка, направляющаяся к этому берегу была неожиданным событием.

Чувство острого и неконтролируемого любопытства захватило меня.

Я решил спуститься к морю по старой тропе.

Летом её оплетали солеросы, к весне от них оставались корни и бурые сухие пучки.

Склон крутой, ноги скользят, держаться не за что, жалкие поросли жирнотравья легко расстаются с землёй.

Чтобы не слететь кувырком вниз, пришлось почти съезжать, кенгару задралась, я сильно оцарапал спину и разок приложился затылком.

Встал на ноги, взглядом искал парусную лодку, а никакой лодки не было.

 

Это мистика какая-то.

Я чётко видел лодку, которая стремилась к берегу. Но теперь ни на берегу, ни в бухте никакой лодки не было.

Дурной знак. Или у меня галлюцинации, или я так сильно головой треснулся, что терял сознание. Но я не помню этого и голова не болит, а вот со спиной надо что-то делать.

 

Душ, даже тёпленький оказался мучением, раствор хлоргексидина ожёг болью, от которой впору было обмочиться.

Назавтра ссадины взялись корочкой и любое движение стало пыткой.

Спал неспокойно, всё время просыпался и только к утру устроился удобно и уснул крепко, потому на телефонный звонок выплывал из сна медленно и долго. Хрипло произнёс в трубку «слушаю».

Звонили из клиники.

Я слушал слова, понимал значение каждого, но не мог сложить в общее, что теперь у меня есть дочь — появилась раньше ожидаемого. И что больше нет моей жены.