ГРАФ
В вашем имении, граф, мне понравилось всё:
Чёрные лилии в синем пруду и беседка,
Жёлтые вязы в окрестностях праздничных сёл,
Ваша карета и даже гречанка-соседка...
Очень по сердцу пришёлся ваш каменный дом.
Мрамор ступеней ступни холодил, обжигая...
Шаркал по залам бессменный дворецкий Джером.
Вечно не спал он, с охоты Вас, граф, поджидая ...
Граф, Вы - кутила, в именье слывёте как мот,
Эти балы, рысаки, эти карты и бани...
Столь Вы доставили старой графине хлопот!
Поберегли бы Вы как-то графиню-маманю.
С лисьей ухмылкой висит над именьем луна,
Ей всё равно, что я с утренним кофе уеду.
Конюх проснулся, расплескана им тишина.
Меру овса он гнедому готовит к обеду...
Знаете, граф, я уеду, едва рассветёт,
Замок мне в спину зрачком улыбнётся чернильным.
Гостья я редкая, вряд ли на будущий год
Я загляну ещё в замок старинный, фамильный.
Красные листья за форточкой гнёздышки вьют,-
Осень! И чинят рыбачки и сети, и бреды...
Граф, Вы хоть видели, что гостевала я тут?
Точка поставлена. Всё написала. Поеду!..
ЗВОНАРЬ
Он взбирался едва по лесам к голубой колокольне,
Был он худ, измождён, и казалось, в нём не было сил.
Он звонил и звонил, и тревожил набатом невольно.
И никто ведь, понятно, об этом его не просил.
Как справлялся, благой и тщедушный, с такою махиной?
Невдомёк было людям, но колокол слушался, вот!
Пела медь по округе и плакала в ритме едином.
Дождь, жара, ураган ли,- звонарь обязательно бьёт!
Он, как будто, видал дальше прочих и пел свою правду.
Не успеть он боялся, и, зная свой чётко предел,
Он за стены не прятался. Мог бы, другим это надо,
Он хрипел алой пеной, он падал, а колокол пел!
Он был хвор, он был стар, но имел над округою власть он.
Он покорно упрёки сносил, никогда не роптал.
Он был лучший звонарь по округе, то разве не счастье?
Он был ближе всех к Богу, взбираясь на свой «пьедестал».
Он изрезал верёвками напрочь худые ладони,
Но при этом пощады у Бога совсем не просил.
Он ушёл так внезапно, он выдохнул на недозвоне,
А вдохнуть синь рассвета уже просто не было сил...
Золотился апрель, рассыпал по пригоркам пух вербы,
И струился волнами тревожный неведомый звон.
Шёл звонарь в небеса по ступеням закона и веры,
И народ осознал, как же только прекрасен был он!
…Жил звонарь…
