Лето. Каспий и медузы.

Дыни, персики, цукаты.

Звуки чувственного блюза

на шафрановом закате.

Появился месяц. Рогом,

как бы нехотя, случайно

ткнулся в тучку-недотрогу,

что плыла одна печально.

 

Ночь была безумно-страстной,

яркой вспышкой перед бурей,

с обнаженностью сумбурной,

с нежной музыкой без слов...

Может быть, была последней

в этой жизни быстротечной,

промелькнувшей так беспечно,

в час по-детски чистых снов.

Ночь была такой короткой,

упоительной и сочной,

соловьиным многоточьем

пронеслась, сошла на нет.

Полог тьмы на небе в клочья,

разорвав с внезапной силой,

властно и неотвратимо

грянул розовый рассвет.

Был он солнечным, прекрасным

и холёным в росах свежих.

Вздохом шторы белоснежной

плыл с балкона ветерок.

 

Как цветка прикосновенье,

в вечность кануло мгновенье.

 

Скальпель... Смерть или спасенье?

 

Свет и воздуха глоток.

 

 

НЕ ПТИЧЬЕ ( С НАДЕЖДОЙ)

 

Либо человечество покончит с войной, либо война покончит с человечеством.

Джон Кеннеди

 

Кружатся злые вороны и жизнь полна раздорами,

плохие визитёры вы, предвестники беды.

А ну-ка, кыш, треклятые, разлучники пернатые.

Поля стоят несжатые, не собраны плоды.

 

Июльские события...Опять нарывов вскрытие,

опять кровопролитие и слёзы матерей,

да стоны обречённые и келагаи чёрные,

как будто крылья воронов и тысячи смертей.

 

А солнце раскалённое, как яблоко печёное,

висит заговорённое и хоть бы хны ему,

что мальчики безусые на поле не дискуссии

ведут под звуки гусениц, а падают в дыму.

 

По щучьему велению, по детскому хотению:

пусть полнятся вареньями, шербетом казаны.

И детки голопузые, барахтаясь с медузами,

забудут полыхание сегодняшней войны.

 

Пусть стаи журавлиные плывут по небу клиньями,

и мальчики безвинные средь этих журавлей...

Тюльпаны пусть колышутся, да смех весёлый слышится,

по щучьему велению, хотенью матерей.