Облака
Облака в вышине растворились почти,
Отстрелялись прозрачными пульками,
Маслянистой водой городские ручьи
Мимо нас оживлённо пробулькали
И оставили в кадре пустынный перрон
И стволы в облупившейся извести.
Ни людей, ни составов, ни даже ворон...
Голубей... ни вдали, ни поблизости...
Лишь вибрирует мелко на стойке графин:
Полчаса на него мы потратили...
Мы снимаем апокалиптический фильм,
Уберите из кадра читателя!
Не случайно запретная ниже черта
На листке обозначена, вот она:
—————————————————
Впрочем, ежели кто за неё зачитал,
Мы дадим ему роль «кушать подано»!
И навстречу ему, из-под арки «Мир, Труд,
Май», ещё возведённой при Сталине,
Вереницей угрюмые зомби попрут,
В отмирающей плоти окалине.
Их читатель рутинной еде не чета,
Он - вкуснее: из внешнего мира! И...
Хорошо ещё, есть и другая черта...
На условной границе с вампирами.
——————————————————
Хоть ни капельки не безопасней за ней,
Не напрасно фантазию трачу я:
Здесь меняют аллюр, не меняя ролей,
Здесь он все ещё сыть вурдалачая,
Ан в пути то волчица даёт ему грудь,
То снабжает Яга амулетами...
Он не знает, куда приведёт этот путь,
И не очень боится поэтому...
Вот достигнута очередная черта,
Пусть гонители ухают совами...
Переступишь черту - а за ней ни черта:
Облака даже не нарисованы!
——————————————————
И читатель, такой мы упёртый народ,
Улыбается (правда, невесело),
И дрожащей рукой аэрограф берет,
Гибкий шланг подключает к компрессору...
Пусть он втайне желает со мной наравне
Струны звонкие пальцами лиры рвать,
Он не очень свободный художник, и не
Может временем манипулировать:
Облака в вышине растворились почти,
Отстрелялись прозрачными пульками,
Маслянистой водой городские ручьи
Мимо нас оживлённо забулькали...
Ни поблизости нет никого, ни в дали,
Мокрый флаг на ветру еле плещется...
Вот такие бывают дожди у нас, блин,
Зарядят – и что хошь померещится!
