Поэзия замечательных домохозяек
Покуда в кухне, в чреве СВЧ-
печи, из тени в свет перелетая,
томится тушка смуглая минтая,
я в декадентской шали, при свече,
пишу, читаю
заветный том из цикла «ЖЗЛ».
В нём, что не особь – всех иных особей.
Там всяк чудак по-своему шизел.
Я трепетно порхаю, как Жизель,
среди надгробий
литературных… Веки тяжелы,
радикулит постреливает к ночи,
когда цежу с усердием пчелы
классический нектар из дивных строчек,
плету веночек
сонетов – алфавит в глазах рябит.
Молюсь лучу оконному, вползая
к подножию Парнаса, где пиит
не ведает, сколь незатейлив быт
домохозяек.
С утра пеку пирог, что весь облит
глазурью чёрной горечи и злости,
но в сердце нетерпение сквозит, -
ведь в полночь запланирован визит
к поэту в гости.
Ночь, улица, фонарь, аптека и
поэт читает стих неторопливо.
Чернеет роза в золоте «Аи».
Шепчу: «Молчи, скрывайся и таи
души порывы».
Известно мне – поэтов тесен строй.
Но в том строю есть промежуток малый…
Скорей моё чувствилище настрой,
и мы под ручку, словно брат с сестрой,
войдём в анналы.
Темница кухни рухнет, и тогда
редакций сонных распахнутся двери:
«Ну, здравствуй, «Новый мир»! Гори, «Звезда»!
Я к вам пришла – навеки, навсегда.
Умри, Сальери!"
В тот миг не дай мне Бог сойти с ума,
оригинальность потеряв письма.
Здесь столько лир повешено на ветки!
Пусть говорят: я – попугай весьма
тропической расцветки.
Я бронзовею, творчески расту…
И в Петербурге мы сойдёмся снова,
Мне памятник воздвигнут на мосту.
Цитатами латаю пустоту,
долблю основу.
