Татарбунарское эхо
Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
А.С. Пушкин
Татарбунарское лето покрыто солью, акациями скрипит,
Сочные персики сбрасывает под ноги.
Жарко рыжеет степная трава, тянут к себе дороги,
Старый Алеко в винной лавчонке снова открыл кредит.
Стоит городишко на серых холмах, сонно качает зной,
Огромное солнце застряло в зените и коротко режет звуки.
Старый Алеко встречает туристов, светится белизной
Небо в его седине, а рядом сияет сукин
Сын, этот ай да Пушкин – ровно напротив бара, как золотой
Зуб в городской казне: в Татарбунарах
Гордое звание лучшего местного бара
Носит домишко, где размещали его на постой.
Слева у входа прибита памятная доска,
Справа – зеленая стрелочка к скрытой от глаз уборной.
Туристы для деда – сплошь обезличенны, нерукотворны,
Он приветствует их, обнажив золотой оскал,
Пальцами бьет по столу – вот бы в руки взять
Голос Земфиры и плачущую гитару…
Южная пыль превращает город в плохенькую хибару,
Будто солёный ручей повернулся вспять…
Ручей омывает подножие памятника и креста,
Сочится из чрева холма, из ступенек дома…
Кем бы ты ни был, старик, а однажды стал
Эхом творца, персонажем его ведомым.
Старый Алеко смотрит за окоём –
Где ты, творец – в небесах или в монументе?
И, застывая навечно в одном моменте,
Тот отвечает – Алеко, давай споём... –
Нет ни любви, ни дорог, а споём одну…
…Земфира подходит, качаясь, будто швартует лодку:
Старость и верность сделали грузной её походку.
Время обманет и чёрта, но черта с два его обмануть.
Татарбунарское лето покрыто солью,
акациями скрипит…
