Сидели. Сидели хорошо и громко Выпивали. Тоже хорошо. Закусывали тоже неплохо, но не так хорошо, как выпивали.

Пели песни под гитару. Плясали цыганочку под аккордеон. Обнимались. Сначала под кустами. Потом уже откыто.

Потом разбрелись кто с кем и кто куда.

Я остался сидеть один. У затухающих угольков.

Звёздное небо располагало к задумчивости.

Да, блин, отец. Седина давно уж в бороду, а мозги ещё только-только начинают зацветать. Неспеша.

А жисть то - тю-тю, потихоньку!

В минуте - 60 секунд. В часе - 60 минут. В сутках - 24 часа. В году - 365, с небольшим, дней.

Ну и что?

Ну, посчитал. Грустно.

Сколько же их прощёлкало впустую...

Вот сидишь и смотришь на звёзды, как тысячи лет до тебя на них смотрели твои прямые предки.

А кого ты из них знаешь, акромя своего деда?

И что ты знаешь о них?

Об их любви, об их мытарствах, об их жизни и смерти?

Ничегошеньки.

А кто будет помнить тебя, после твоего внука?..

 

Вот сидишь и смотришь на это мятущееся, неспокойное, затухающее пламя, как на свою, никчёмную для Вселенной, жизнь.

.И ничего уже не загадываешь. И не придумываешь бессмысленно-бесполезные сказки самому себе.

И, погружаясь в чёрно-звёздную бездну, с горькой усмешкой остро ощущаешь свои жалкие эти полторы минуты сомнения - своего бытия на этом свете - у тихо затухающего костра, слыша страстные стоны наслаждения из колышущейся невдалеке палатки.