2099 год.

После корпоратива, посвящённого Всемирному Дню Земли, все министры планеты разъехались по своим регионам.

Александрас Стабинскас, Министр культуры планеты, выходец из Прибалтики, сегодня дежурил в аппаратной. Смахнув пылинку с бронированного стекла главной красной кнопки Земли – катапульты, он почувствовал на себе взгляд и резко обернулся. Из главного монитора планеты на него смотрела голова пришельца. "Снова этот Баран", – подумал Александрас.

"Не Баран, а Посланник планеты Альдебаран, – поправила его голова из монитора, – ты забыл, я могу читать мысли..."

«Да можешь, можешь, – мысленно проворчал Александрас, высокий поджарый мужчина средних лет, сдержанный и уверенный в движениях, голубоглазый и светловолосый. Он уселся в кресло перед монитором и придвинулся к пульту управления одним из каналов внешнегалактической связи. – Чему обязан, уважаемый Посланник не менее уважаемого Альдебарана?» – прибалтиец вежливо улыбнулся в монитор. Альдебаранцы не так давно вышли на связь с Землёй, выглядели они достаточно экзотично, были любопытны и доброжелательны – но кто их, инопланетян, знает? Мало ли кто как выглядит во Вселенной и мало ли какой интерес может проявить к жизни человечества? Хотя жители планеты, солнцем которой и была звезда Альдебаран, были похожи на людей, они отличались слишком высоким для землян ростом и огромными, в пол-лица, сияющими глазами без зрачков, похожими формой на удлинённые морские раковины…

Красивы ли были эти существа? Наверное, да. Александрас, художник по призванию (его и Министром культуры назначили после того, как он стал признанным авторитетом в мире живописи на Земле), мог бы утвердительно ответить на этот вопрос. Что им нужно было в мире людей? Это пока было загадкой.

Некоторое времени двое представителей бесконечной Вселенной молча всматривались в экран – каждый со своей стороны. За спиной альдебаранца Александрас видел колышущийся, как от дуновения ветра, занавес, по которому в произвольном порядке бежали стайки разноцветных искр. Они выстраивались в замысловатые фигуры, сплетались в сияющие жгуты, гасли и появлялись снова. В их движении присутствовала неслышимая музыка, и прибалтиец непроизвольно встряхнул головой, сбрасывая лёгкое наваждение. Он представил себе, что видит его визави – за спиной земного Министра простирался зал аппаратной, выдержанный в мягких зеленовато-золотистых тонах, розовато сияли экраны связи, вспыхивали огни приборов и панелей… Альдебаранец первым нарушил молчание. Его высокий голос, адаптированный для человеческого слуха приборами «космического переводчика», наполнил до краёв пространство зала, но звучал довольно приятно.

– Нас, жителей Альдебарана, интересует всё, что касается вашей планеты, – проговорил Посланец (Александрас уже не думал о нём как о Баране – сеанс связи как-то незаметно заинтересовал землянина, хотелось общения с этим изумруднолицым прекрасноглазым существом), – мы уже много знаем о вас, людях, представляем ваше общество, изучаем Землю как планету… Мы имеем представление о вашей истории, науке, культуре. Всё это очень интересно и во многом поучительно для нас – ведь между нами, как оказалось, есть довольно много общего. Но у вас, землян, есть то, чего мы не можем постичь… Это – ваши человеческие чувства. Что они такое? Как они возникают?

Александрас молча слушал собеседника.

– Мы заинтересовались вашей культурой. Она необычна. Можно даже сказать – уникальна. А знаешь, почему? Она основана на чувствах. Приязнь. Ненависть. Любовь. Зависть. Доброжелательность. Жертвенность. Доброта. Мы знаем разные цивилизации Вселенной, нам известны много культур, но ни одна из них не основывается на чувствах. Расскажи мне о человеческих чувствах, землянин. Расскажи не как учёный – пусть это будет рассказ Просто Человека.

Александрас вздохнул и улыбнулся. Рассказать о человеческих чувствах? Просто о чувствах? Будучи художником, он рассказывал об этом в своих полотнах. Став Министром культуры, утратил возможность полностью отдаваться любимому искусству, но не отказался от него… Что же рассказать этому инопланетянину, чтобы он понял и был удовлетворён в доброжелательном любопытстве?..

– Я расскажу тебе одну историю, уважаемый Посланник. Она – о любви. Вернее, об утраченной любви. И ты, если будешь внимательно слушать, поймёшь, что любовь – это то, на чём стоит человек… А значит, это то, на чём стоит наша Земля. Пригодится ли вам это – не знаю. Решишь сам. Итак, я начинаю…

 

***

Свадьба была красивой, но скучной. Невеста улыбалась направо и налево по поводу и без повода. Жених выглядел более испуганным, чем счастливым. Виски был тёплым, день ненастным, настроение серое. Ничего не радовало. Тоска.

Всё. Я остался один. Друг окольцевался, cдался. Втюрился. Ну, что ж, один так один. Последний бокал — и в свою берлогу. Сидеть здесь и изображать радость на лице под пафосные тосты — нет настроения и сил. Ещё и назойливая стайка незамужниц вьётся рядом в надежде обратить на себя внимание, если не на всю жизнь, то хоть на вечер. Нет, этому не бывать. Уверенно встаю и направляюсь к выходу. Ни с кем не прощаюсь. А зачем? Почётную миссию свидетеля я выполнил. Другу дань уважения отдал. А дальше, пусть сам.

 

Новенький Land Cruiser выгодно выделялся на стоянке из всех машин. Моя гордость. Увидел – влюбился — купил. Цель достигнута. Нужно идти к следующей.

Вставляю ключ зажигания. Мотор тихо заурчал, лаская моё самолюбие. Листнул плейлист, нашёл отвечающую настроению мелодию. Всё — домой, и без оглядки.

А в следующем жизненном пункте стоит: повышение по службе.

Мечтали с другом вместе сделать карьеру. И где теперь он? На супружеском ложе? В заботах о семейном гнёздышке? Мои погоны тяжелее и весомее уже на две звезды. И это не предел. Хочу выше. И получу желаемое. Иначе я не умею.

Припарковав машину, делаю громче музыку, расслабляю галстук и откидываюсь на сиденье. Пять минут. Просто побыть наедине с мыслями и собой, закрыв глаза. На работе приходится все эмоции держать под контролем, да и на официальных приёмах тоже. Не расслабишься. А дома сразу проваливаешься в глубокий сон. Без сновидений…

…Она шла по лужам босая, улыбалась, размахивая босоножками, которые держала в руках. Видно было, чувствовалось, что она счастлива. Её не заботил промокший наряд. Лёгкая юбка облегала её длинные стройные ноги. Блузка была чуть тесной в области груди, намокла и прильнула к округлостям. И они манили… манили…

Очнулся так же внезапно, как и заснул.

 

По лобовому стеклу стекали струйки воды, а по крыше автомобиля барабанил внезапный ночной дождь. Тело было всё в напряжении. «Да, брат, давно же у тебя не было женщины», — произношу вслух. Открываю дверь и смело выхожу охладиться под ливень, взять себя в руки.

 

В квартире тепло и уютно. Холодные капли стекают с одежды на пол. Промок до нитки. Шёл намеренно медленно, чтобы выбросить сон из головы. Но желание не проходило, а становилось ещё сильнее. «Наваждение от спиртного, не иначе», — ухмыляюсь.

Оставляю мокрую одежду в ванной. Тёплый душ, бокал с виски и сигарета. Устраиваюсь на диване, открываю ноутбук. Почитаю прессу. Она на меня всегда действует отрезвляюще. На электронную почту падает письмо. Кто-то работает в выходной? Нехотя, открываю… Читать официоз в выходной день ещё и от посторонних лиц?! Пошутить что ли? Не всё же время быть серьёзным. На аватарке девушка. Даже не прочтя содержание и не всматриваясь, небрежно отвечаю: «А почему Вы не готовите воскресный ужин любимому?». И щёлкаю на ENTER. Всё, письмо улетело. Что на меня нашло? Раздражён, что помешали отдыху? Или всему виною желание?

Долго ждать ответ не пришлось. Назад тут же брякнуло: «А Вы почему не кушаете изыски любимой? Не с кем? Нет её?». Вот так. Получил! Сам напросился. Интересно. Смотрю, кто же собеседник.

 

Наша встреча была недавно. Она дрожала, как осиновый лист, когда я проводил внеплановую проверку в организации. Стояла рядом неимоверно красивая на высоченных каблуках, смущённо одёргивая короткое платье, и подавала по моему требованию документы. И дрожала. Это было не просто волнение по поводу моего внезапного визита… Я чувствовал. Её трепет передался и мне. Хотелось встать и крепко обнять её, погладить по волосам, заглянуть в глаза и сказать: «Всё будет хорошо». Но я был при исполнении — не мог, но хотел…

 

Мы встречались и раньше на совещаниях и расширенных планёрках в городской администрации. Ещё тогда обратил на неё внимание: шикарная, стройная, стильная. И умная. Мимо такой трудно пройти.

Наши взгляды часто пересекались, но она смущённо опускала глаза. А я нет. Но подойти к ней мне как-то не приходило в голову. Она была намного старше. И скорее всего — у неё всё прекрасно в личной жизни. У такой женщины иначе быть не могло.

 

Сегодня она прислала документы, какие я затребовал по проверке. Просил: «Срочно!». Требование выполнила. В выходной думает о работе и переживает. Похвально. «А может, думает обо мне?» — порадовала сказочная мысль, — «что там подмешивают в виски, интересно… После употребления возникают радужные сны и желание к малознакомой женщине».

А погоны сегодня отдыхают — выходной. Была не была!

«Нет девушки — правы. А Вы смогли бы на сегодня стать моей?»

Ждал оплеухи. Я ж без погон. Можно. Сейчас влепит!

«Вашей? Да…».

И всё? А где: «Вы сдурели, милейший!?» Пальцы побежали по клавиатуре уже резвее и заинтересованнее:

«У меня через час».

«Пишите адрес», — вместо жеманства было мне в ответ.…

«Интересно, она правда приедет? Никогда не позволял себе подобного раньше. А пошло всё к чёртям! Я тоже человек. Дрогнуло сегодня что-то внутри. Сбилось с курса. Один раз — можно», — подбадриваю себя. В дверь позвонили. Внутри дрогнуло за сегодня во второй раз.

 

Она была прекрасна — моя неожиданная гостья. Без слов прижал её к стене в прихожей. Дрожь волной пробежала по всему телу. Набросился целовать, как изголодавшийся зверь. Её губы отвечали на мой натиск, давая понять, что я тоже желанен и что те, давешние наши взгляды были не простой случайностью. Адреналин зашкаливал. Всё! Не могу больше сдерживаться… Но пытаюсь вспомнить самое важное. Вспоминаю и чётко произношу, глядя ей в глаза: «Только одна ночь». Она, молча, кивнула в ответ. Как безумный, хватаю на руки хрупкую фигурку и несу в спальню.

Свежий ветер ударил мне в лицо, когда открыл двери на балкон, чтобы затянуться сигаретой. Она осталась нежиться в кровати. Как же хорошо-то, боже. Затянувшись последний раз, вспоминаю — и не могу, признаюсь сам себе, что такого яркого момента ещё в моей жизни не было.

Поняла ли она, что продолжения не будет? И не может быть в принципе. Легонько хлопнула входная дверь. Поняла.

 

Утро понедельника. Мне никто не верит, но это мой самый любимый день недели. Начинается новый отчёт времени. Вот и сегодня всё по-новому: дела, процессы, люди. И настроение — оно тоже новое. Что-то тёплое осталось в душе после выходного. Энергетически неуловимое, но греющее изнутри.

«Работа превыше всего», — даю себе установку.

Вопреки всему, в выходной всё повторилось. Только написал первый я. Не выдержал…

Она стала для меня искоркой. В моих монотонных рабочих буднях появился просвет и неудержимое желание — держать её ночью в объятьях. Но впускать в своё сердце — нельзя. Свадебный марш нам никогда не услышать вместе, в силу веских обстоятельств. Но всё труднее было её отпускать. Каждый раз всё больнее. И сердце иногда нам неподвластно. Целых два счастливых года…

…Свадьба была красивой, но скучной. Невеста улыбалась направо и налево по поводу и без повода. Жених выглядел более испуганным, чем счастливым. Виски был тёплым, день ненастным, настроение серое. Ничего не радовало. Тоска.

Это была моя свадьба.

 

Накануне отец вызвал меня к себе для серьёзного разговора, выкроив время между совещаниями, и начал с новости в лоб: «Сын, ты должен жениться. Должность того требует. Пойми…»

Мои чувства были в не счёт, и говорить про это с ним было бесполезно. Амбициям родителя угодить было трудно, поэтому партия для меня из приличной семьи отцом нашлась быстро.

 

На званом ужине предо мною предстала снисходительно-равнодушная красавица, презрительно поджимающая губы, профессионально накрашенные французской помадой, и демонстрирующая броское парижское платье. Дополняли убойную композицию туфли от Лабутена… Мне рядом с нею было неуютно и одиноко. Пришло осознание, что меня женят так же, как и её выдают замуж, мы пешки в руках имущих власть... над нашими судьбами? Мендельсон бы грустно заплакал во время исполнения марша, если бы дожил до этого дня. Но я смирился. Без стенаний. Как просил отец…

 

Друг поздравил первым, наверное, искренне, но мне от этого было не легче, и хотелось врезать ему по счастливой физиономии.

 

После церемонии, когда мы садились в машину, хлынул дождь.

Невеста, пять минут назад ставшая женой, улыбалась гостям заученной улыбкой и делала сподругами нескончаемые селфи. Отвернувшись от неё, прикрыл глаза. Может, это всё же сон? И он скоро закончится?

 

Взгляд мой привлекла промокшая фигура на тротуаре. Это была не гостья на моей тоскливой свадьбе. Держа в руках босоножки, девушка шла босая по лужам. Наши глаза на мгновение встретились. Она мне улыбнулась тёплой улыбкой. Так выглядит «прощанье»? Или «прощение»?

В это мгновение в моей душе тоже хлынул ледяной ливень.

Я понял: вот оно — настоящее. Почему же мы оба не поняли этого раньше? А может, понимали, но я, глупец, боялся потерять свободу, а она убеждала себя, что для серьёзных чувств барьером служит её возраст…

Меня хватило на три месяца.

Полночь.

Стою у неё под окнами. Плевать на людскую молву.

Помнит ли? Выйдет ли? Не знаю.

Но очень хочется всё изменить.

***

Александрас умолк.

Альдебаранец тоже не спешил ни с комментариями, ни с вопросами. В зале повисло молчание, только тихо гудел «космический переводчик», которому пока нечего было переводить.

– А почему… – нарушил молчание Посланник, осёкся, и его прекрасные глаза на изумрудном лице стали прозрачными. – А почему этот глупец сразу не соединился с той, кто был ему по нраву? Кто он, этот человек? Я понял из твоего рассказа, что любовь – это то, от чего нельзя отказаться, потому что она всё равно настигнет тебя. Я правильно понял, землянин? Если она так сильна, эта ваша человеческая любовь, то вы совершенно правы, ставя её во главу угла всей вашей земной культуры…

– Ты правильно понял меня, Посланник. Я рассказал тебе настоящую историю. Того человека звали, как и меня, Александрас Стабинскас. Он – мой прадед. И он чуть не совершил самую страшную ошибку в своей жизни – чуть не потерял Любовь. Но нашёл в себе силы всё исправить.

 

Нельзя отказываться от того, что делает тебя Человеком.