Говоря о современной литературе, надо понимать, что мы, так или иначе, рассматриваем период примерно за последние 35лет (хотя принято относить к современной российской литературе и шестидесятников и тех, кто шёл за ними в доперестроечные годы) Но ограничимся тем, что написано, начиная с 80-х и до наших дней. Постсоветская культура и литература соответственно. Причём этот период в свою очередь делится на четыре: 80-е, 90-е, нулевые и наши дни. 80-е – это перестроечные годы, время новых веяний и связанных с ними ожиданий. Широко раздвинутые рамки цензуры (практически до полного их отсутствия, что породило целую плеяду экспериментаторов от литературы; 90-е передел страны и полное переформатирование сознания народа, время вседозволенности во всех сферах человеческой жизни и мыследеятельности, время эпатажа. Нулевые – некоторое устаканивание в мозгах и окончательное разделение литературы для немногих и для всех. Каждый период имеет своих ярких представителей и их ярых почитателей. Это время предложило новые имена, которые для многих стали культовыми, несмотря на то, принадлежат к разным течениям и веяниям. Но их имена известны и на слуху – Пелевин, Сорокин, Толстая, Шаров, Лимонов, Кочергин, Быков, Прилепин, Гришковец, Рубина и много других. Это если говорить всё же о литературе (так как и Сорокин со своей склонностью к обсценному, и Лимонов со всем своим эпатажем и маниакальной-таки любовью к натуралистическим подробностям, и даже Гришковец со своим наивно-личностным с претензией на доверительность – это литература), потому что есть ещё такое явление как, «массовая литература» которая расцвела буйным цветом в отсутствие какой-либо цензуры со стороны государства. Но это востребовано большей частью населения страны и лучше всего подлежит коммерциализации. И если в 90-е это боевики и зарождающийся у нас жанр фэнтези, то дальше это детективы, дамские романы и иронические детективы всех мастей - нечто среднее между первым и вторым, выпекаемое активной частью в основном прекрасной половины человечества, иногда более, иногда менее сносного качества и, зачастую, изобилующее грамматическими ошибками. Там и «кофе» женского рода можно встретить, и «моё день рождение» тоже. Про склонение несклоняемых названий населённых пунктов даже и говорить неинтересно. Именно в 90-е и нулевые, разрыв между массовым читателем и читателем, рефлексирующим, перешёл в стадию «невозврата». Нет, страна, как бы осталась самой читающей, просто количество резко потеряло в качестве в процентном соотношении. Поменялся читатель в силу того, что поменялись… нет, не ценности даже общечеловеческие, но установки, темп и ритм жизни, которые тоже диктуют несколько другие правила восприятия. Если раньше читатель испытывал потребность в том, чтобы подумать о вечных ценностях, Боге, свободе и причинах её отсутствия, преодолении… теперь ему нужен экшен, действие… два десятка событий и пара сотен движений на один квадратный сантиметр текста. Плотность повествования увеличена в разы, иначе читатель быстро устаёт, и ему становится скучно. Читать длинные размышления лирического героя о тщете сущего или обширные описания окружающего мира утомительно. Их даже писать стало утомительно. А кроме того, для этого нужно действительно обладать большим талантом, чтобы при отсутствии экшена на нескольких страницах заставить читателя продолжить эти страницы читать и испытывать от этого удовольствие. Вот Рубина умеет, обладает этим талантом. Её язык прекрасен и насыщен. Её описания осязаемы и имеют запахи. Это чертовски сложно сделать. Гораздо проще впихнуть на эти несколько страниц максимум действия, или, в крайнем случае, разговоров, сдобренных традиционно юмором или обсценной лексикой словами, и это будет бестселлер.

Сейчас уже выросло поколение, которое вообще практически не читает книг. Да их и не учат этому в школе. Раньше почему-то советовали читать Дудинцева и Гранина, а теперь задают Гарри Поттера. Так получилось, что проблемы волшебного мира понятнее и ближе подрастающему поколению, чем проблемы их же отцов и дедов. При этом, радует, что отдельные его представители, наоборот, стали проявлять интерес к литературе, где надо думать, переживать, сочувствовать, сравнивать, делать выводы. Хотя с большим удовольствием читают Маркеса, чем Аксёнова, к примеру. Ну, и это неплохо, в общем-то. Читают ведь. И Прилепина, и Пелевина и Рубину. Не забывая про Чехова и Достоевского. Немногие, да. Хотя книжные полки радуют. По сравнению с тем, что было на них ещё лет 10-15 назад, когда печатали в основном только то, что хорошо продавалось, и даже классиков можно было только в букинисте купить. Конкурсы проводятся, национальные литературные премии учреждаются и активно вручаются. Но современные прозаики ещё и публицистику активно пишут, и критические эссе или телепередачи ведут. Это тоже, существенно добавляет популярности. Это примерно, как с актёрами, которые если чисто театральные, то мало, кто их знает, поскольку театр всё же искусство элитарное. А вот, если они начинают сниматься в кино, то их начинает узнавать вся страна. Так и здесь. В творческом плане серьёзная проза – действительно трамплин для всего остального, в плане известности, наоборот, всё остальное мостик к тому, чтобы тебя знали и читали. Потому как выиграть престижную национальную литературную премию, и даже не одну – это стать знаменитым всё равно в узких кругах. А прославиться как общественный или политический деятель (неважно какой и какого уровня) и помелькать на экранах телевизора – это в наше время действительно стать знаменитым в своей стране, а соответственно и читаемым, и узнаваемым на уровне масс. И это путь, который в своё время прошли те же Толстая и Быков, а позже Прилепин. Их читали и читают, но их узнали повсеместно именно после того, как они стали критиками, публицистами, общественными деятелями или медийными личностями… или всё вместе.

Но если в плане прозы и публицистики ещё всё не так плохо, то российская поэзия окончательно уходит (или уже ушла) в дебри сетевого пространства. Издавать поэзию в бумажном виде невыгодно, она и не издаётся. Ну, если только классики. А это всё то, что до перестроечного периода в основном. Если и печатаются сборники авторами, то, в основном, для себя. Да и поэтов развелось по дюжине на квадратный метр, и на любой вкус. Россия оказалась не только самой читающей, но и самой пишущей страной. Доступность сетевого ресурса сделало это явлением массовым, окончательно похоронив новых Пушкиных под завалами поэтического творчества их сограждан. И это палка о двух концах. С одной стороны есть возможность реализации своего творческого потенциала для тех, кого природа наградила, с другой, когда это перестаёт быть штучным явлением – априори обесценивается. А что? Стихи, даже качественные, писать намного проще прозы, тем более качественной. Поэтому, новых громких имён от поэзии, которые на слуху у всех совсем мало. Многие ли сходу смогут назвать с десяток хотя бы современных авторов, которые являются будущим поэтическим наследием страны? Пожалуй, Полозкову только, хотя величина спорная в сравнении с наследием прошлым. Хотя и Рубальскую поэтессой многие считают. И вот при всём скепсисе, касательно Полозковой, у неё таланта много больше.

И всё-таки, сетевое пространство несёт свой позитив. В том плане, что так или иначе, делает открытым и свободным доступ к хорошей качественной литературе (в том числе классической для всех, формирует площадки для обсуждения прочитанного и формирует на это спрос, а опосредованно медленно, но верно формирует и вкус на хорошую литературу хотя бы у части населения, достаточно большой уже части. А это даёт надежду на то, что возврата к 90-м и нулевым уже не будет.