Лето. Мундиаль-82 в разгаре. Испания… Платини, Румменигге, Росси, Марадонна…. А в литовской деревне близ Укмерге – свой мундиаль. Мужчины за сорок любили красиво повеселиться, особенно когда съезжались все три брата. К их компании присоединялись и другие местные приятели. Большой бревенчатый стол прямо в сосновом лесу, шашлык, женщины и, само собой, завсегдатаи застолий – стройные и статные, прозрачные и цветные, объёмом в «ноль пять», «ноль семь», литр.

Здесь только литовцы и поляки. Даже затесавшийся в компанию Захарин – чистый литовец. Все, конечно, болеют за поляков. Их герои того чемпионата – Гжегож Лято, Збигнев Бонек, Юзеф Млынарчик.

Разогревшись, мужчины ловко организуют мяч, футбольную поляну, камни вместо ворот и – «Citius, Altius, Fortius!». С ними гордо бегаю и я, тринадцатилетний.

В атаке дядя Эдвард…, столкновение…, жёсткое падение…, атлет, увы, не может встать.

Хорошо помню это лето и дядю Эдварда на костылях со сломанной ногой в гипсе. У художника появилась возможность много писать, главные его заботы и дела мигом ушли из жизни. Помогали выносить на природу мольберт с масляными красками. Дядя садился на стул и, один за другим, создавал пейзажи с натуры. Рядом часто бывала видная ухоженная женщина Филомена, лет на десять его моложе. У холостого дяди был очередной конфетно-букетный период. Приобняв, он иногда даже дозволял ей взять кисть и вставить своей рукой какое-нибудь яркое масляное пятнышко, изображающее цветок. А потом аккуратно подправлял его или оставлял так. Их отношения были нежны и игривы.

Прошло довольно много времени, прежде чем дядя Эдвард окончательно поправился. Филомены рядом с ним больше не было… Мундиаль в Испании давно завершился, а близ Укмерге продолжался ещё долго. Эх, были времена, люди...