Однажды Конфуций с учеником прибыли на Хайнань. Выбрав небольшое селение, они остановились в доме у старосты, вечера проводили в деревне, обучая жителей мудрости и давая советы, а утром и днём беседовали и отдыхали. Гуляя, как-то раз они забрели в живописное место, поросшее светлым, весело шумящим лесом и услаждающее взор вершинами, синеющими в отдалении. Учитель решил, что здесь они остановятся, чтобы пополнить свитки новыми изречениями о природе людей и вещей.

Было жарко. Конфуций сидел под высоким, раскидистым деревом и диктовал свои наставления, ученик прилежно записывал. Услышав фразу, поразившую его в самое сердце, он отставил тушечницу и смиренно спросил: «Учитель, откуда вы черпаете своё вдохновение? Смогу ли я когда-то приблизиться к вам в мудрости?»

«Да! – ответил Конфуций. – Как саженец при должном уходе становится мощным стволом, так и ты сможешь приблизиться к мудрости, если будешь прилежно учиться и размышлять обо всём, что тебя окружает. Взгляни-ка на это дерево и запомни: самый могучий дуб начинается с малого жёлудя!»

«Учитель! – со смущением вымолвил ученик, – Мне неловко сбивать вашу мысль, но объясните, откуда на Хайнани мог взяться дуб? Ведь всем известно, что здешний климат совершенно им не подходит!»

Несмотря на принесённые извинения, Конфуций всё-таки рассердился.

«Род дерева не важен для понимания сути вещей! Возвысься над дубом. И прозрей, например, до сосны!»

Сказав так, он поднялся с земли, благосклонным взглядом окинул дуб и ушёл в дом старосты отдыхать. А ученик остался под деревом, снедаемый печалями и сомнениями. «Как так, – думал он, – Учитель повелел мне возвыситься и прозреть – но как он узнает, что я смог увидеть сосну на месте этого дуба, которого, исходя из учения о природе вещей, здесь вообще быть не должно? Что же мне сделать, чтобы убедить его в том, что я достоин и далее следовать по пути его мудрости?»

Орошая землю слезами, он уселся под деревом, на то самое место, где раньше сидел Учитель, погрузился в глубокую медитацию – и сам не заметил, как задремал.

Всходило и заходило солнце, луна то выглядывала из-за туч, то вновь исчезала – ученик спал. С севера прилетели птицы и свили на дубе гнездо. Ветер качал птенцов и созревающие жёлуди, дуб растерянно шелестел листьями – его тревожили мысли спящего человека, он хотел бы от них отдохнуть, но не мог решить, как ему следует поступить: человеколюбиво или же по закону.

В один из дней главе птичьего семейства посчастливилось стащить в деревне кусок тофу, он поделился угощением с женой и детьми, а после уселся на самой макушке дерева, чтобы вкусить трудами добытый обед, наслаждаясь видом горных вершин.

Вид вдохновенной птицы привлёк внимание пробегавшей поблизости кицунэ. Той захотелось немного просветления и для себя, но было неловко отрывать пернатого брата от созерцания. Пока лиса раздумывала, как же ей поступить, дуб улучил момент и попросил у неё совета.

Выслушав все обстоятельства, кицунэ посмотрела в открытое, честное и простое лицо ученика Конфуция, вздохнула и сказала, что полумеры тут не помогут. Чтобы убедить человека, что дерево, под которым он в недобрую минуту заснул, на самом деле сосна, дубу придётся превратиться в сосну – и никак иначе!

«Хорошо, – обречённо проскрипел дуб, – я даже на такое согласен, только как, по-твоему, я это сделаю?!»

Но кицунэ только лапой махнула: «Пустяки, не сложнее, чем научиться думать и говорить. Если я желаю на время стать человеком, я воображаю себя человеком. Ну а ты просто представь, что ты сосна, вот и всё!»

Дуб так и сделал.

Конфуций пришёл к дереву, где оставил своего подопечного, так как было время отправляться в дорогу, увидел вместо дуба сосну – и решил, что так хорошо. Дуб, ободрённый благостной улыбкой Учителя, качнул веткой и уронил большой спелый жёлудь прямо на макушку ученика.

Тот проснулся, взглянул наверх и потрясённо спросил: «Откуда тут взялся жёлудь, если я засыпал под сосной?»

Конфуций стукнул ученика посохом, навьючил на него дорожные сумки и потащил за собой, так ничего не ответив. И лишь около переправы, пока они ожидали лодочника, обещавшего отвезти их на другой берег, пояснил: «Истинно мудрый муж зрит в корень вещей и стремится лишь к тому знанию, которое в силах осмыслить. Дуб и сосна одно – о чём тут ещё говорить?»

Ученик опять ничего не понял, но счёл за лучшее промолчать.

Кицунэ потом ещё долго приходила к дереву и водила к нему детей, объясняя им на примере, что с ними будет, если они так и не выучатся обращаться людьми. Дубу понравилось быть сосной, и следом за ним другие дубы тоже решили, что эти перемены – к лучшему.

С тех пор на Хайнани дубы не растут, только сосны.

А когда по осени, глядя на улетающих в дальние страны птиц, дуб замечтается – с веток сосны начинают сыпаться жёлуди.