Выбирая для своих стихов патриотическую тематику, поэт в России довольно сильно рискует. Выразить свою любовь к Родине искренне и открыто – это заведомо нарваться на жесткое неприятие как со стороны членов «общества цивилизованных потребителей», сразу задающих вопрос: «А что тебе эта страна дала?», так и со стороны определенного круга лиц, считающих патриотизм «прибежищем негодяев». Так что первым делом – спасибо автору за то, что не побоялся публиковать эти свои стихи во времена, когда Родину любить, мягко говоря, немодно.
Современная гражданственно-патриотическая лирика, выходящая из-под пера молодых поэтов, часто грешит не всегда уместным пафосом, превращающим стихи в стандартную ходульную агитку. К счастью, Артёму удалось этого избежать. Мягкое, спокойное начало в стиле пейзажной лирики, спокойный, созерцательный стиль изложения – всё это излишнему пафосу не способствует. И хорошо.
Гражданская позиция поэта по отношению к стране, в которой выпало жить, проникнута чувством вины и стыда. К сожалению, автор никак не объяснил, почему он считает себя виноватым и за что ему стыдно. По контексту читатель может понять, что это – стыд нищеты и неустроенности, в которых мы, дескать, виноваты сами.
Но только ли сами? Разве не благодаря действиям российской власти всех мастей и форм правления, начиная с 1860 года, когда отменили крепостное право, а пользоваться возделываемой землей свободному сельскому жителю не дали, идет политика «раскрестьянивания Руси», направленная на уменьшение доли аграрного сектора в экономике? Когда-то от «раскрестьянивания» была даже польза: освободившиеся рабочие руки шли в городскую экономику, поднимали промышленное производство. Но оборотной стороной медали были и революции, и надрыв сил страны при сталинской индустриализации, и даже разор от войны, который далеко не сразу удалось преодолеть. В современных условиях такая перекошенная политика приводит к другому парадоксу: При самой большой в мире площади пригодных для сельхозпроизводства территорий мы ввозим хлеб из-за границы, и без продажи ресурсов не можем себя прокормить, то есть, нарушена продовольственная безопасность страны. Но умирающая русская деревня – позор державы, а не тех, кто в этой деревне доживал свои дни и упокоился на скромном погосте, над которым некому и траурный тост произнести, кроме ветра...
Как многие настоящие россияне, автор не отделяет понятия Родины от понятия государства. Поэтому за то, за что в первую очередь стыдно должно быть депутату, президенту, председателю Совнаркома и прочим нашим «царям-батюшкам», стыдно поэту… 
Критик может быть и не прав в трактовке авторской позиции, выраженной в стихотворении. Но тогда автору придется признать, что он слишком многое оставил «за кадром», и вся полнота причины его стыда осталась неведома читателю.
При построфном анализе стихотворения возникает ряд вопросов и замечаний, на которых имеет смысл остановиться подробнее. Так в первой строфе после слова «посмотри» явно требуется не запятая, а двоеточие: это помогло бы предельно сконцентрировать внимание читателя на кульминационных завершающих строках о «вековом позоре».
«Вьётся дым векового позора» - на мой взгляд, образ противоречивый. Дым – явление эфемерное, преходящее, его и без огня-то не бывает, поэтому со словом «векового» слово «дым» вообще как-то не сочетается. Да еще и ассоциируется с пресловутым «дымом Отечества», который кто только и где только не цитировал… Вердикт: автору желательно подумать, как переработать эту строку.

Во второй строфе есть строки: 
«Ветра вольного траурный тост,
Прилетит и ворвется без стука…».

То есть, ворвется только тост, а не сам ветер? И куда ворвется? В дом лирического героя, в его душу? И разве ветер когда-либо стучал, прежде чем ворваться в то или иное помещение? Извините уж за дотошность, но и сам термин «тост» у русского человека чаще всего ассоциируется с праздником, а не с трауром. Тост предусматривает традицию «стукнуть чашу с чашей дружно» (Денис Давыдов). На поминках же, как мне помнится, горькую высоко поднимать не принято, как не принят и звон бокалов…    
Еще вопросы к этой же строфе: От чего стоит отречься лирическому герою? Что лично он совершил такого грешного, что даже всевидящему Богу его не спасти?  Похоже, некоторая недосказанность всё же мешает правильному восприятию читателем позиции автора.
Третья строфа содержит одно смысловое противоречие: Если народ околпачен заморской «вражеской кликой», то клика и виновата в его бедах, а у автора почему-то «не найти виноватых». Кроме того, строка «Все до дыр обносились заплаты» перегружена образом нищеты: если долго не менять одёжку, можно обноситься до дыр и поставить заплаты. Но у вас, уважаемый автор, уже и сами заплаты – в дырах. Этакую ветошь и бродяга носить не станет – проще что посвежее украсть или выпросить… 
Теперь немного о форме, которая, как известно, призвана служить содержанию. К счастью, автор не считает, что «была бы душа – а на остальное настоящему поэту начхать», эти стихи носят отчетливый след тщательной обработки текста.  Артём уважает своего читателя, облекая стихи в гармоничную фигурную оболочку анапеста с переменными «женскими» и «мужскими» рифмами. Схема строфы-восьмистишия:  
--!--!--!  (9) А
--!--!--!- (10) б
--!--!--!- (10) в
--!--!--! (9) Г
--!--!--! (9) А
--!--!--!- (10) б
--!--!--!- (10) в
--!--!--! (9) Г

Итак, стихотворение написано трехстопным анапестом, восьмистишиями с оригинальной рифмовкой АбвГАбвГ. Причем, оканчивающиеся на сильную долю мужские рифмы обрамляют оканчивающиеся на слабую долю женские, что придает стихотворению одновременно напевность и устойчивость ритма. Предположу, что автор, возможно, владеет гитарой или баяном, и строки у него складывались под вполне определенную мелодию.
Однако, при такой форме неизбежно редуцирование ударения на односложных и двухсложных словах в начале строки – таких, как «здесь», «моЮ», «я». Особенно подвело «сбежавшее» ударение строку «Мою душу другим в назиданье». При попытке читать стихи вслух или даже петь, отчетливо слышится, будто лирический герой свою душу моет-умывает… Нужна ли вам этакая «скрытая метафора», Артём? На мой взгляд, строку надо переделывать.
Теперь немного о рифмах. Видно, что автор занимался тщательным и вдумчивым их подбором. Некоторых банальностей типа «сны-страны» избежать, к сожалению, не удалось. Но, в принципе, читателя они не утомляют.
В финале хотелось бы выразить автору пожелание новых творческих удач. 

Стихотворение автора Elena Solaire «Глоток» привлекло внимание критика необычностью формы, пожалуй, не вписывающейся в традиционные рамки русского силлабо-тонического стихосложения, и вместе с тем, интересным содержанием, прочувствованным и эмоциональным. Это – лирика, стихотворение, иллюстрирующее ощущения человека, поднимающегося в горы и испытывающего восторг от созерцания величественного пейзажа, гордость от преодоления трудного подъема. При этом читатель прямо приглашен разделить с автором и труд, и радость лирического героя. Это, пожалуй, находка…
Восхождение в горы – это и спорт, и паломничество. И познание себя, и преодоление собственной слабости, и увлекательное путешествие… Огромный простор для творческого осмысления и лирической интерпретации события. Спасибо за выбранную тему и ее интересное воплощение. Впрочем, к тексту есть и некоторые нарекания. 
Начнем подробный разбор содержания стихотворения с заголовка «Глоток». На мой взгляд, в полной мере квинтэссенцией смысла стихотворения это слово не является. В традиционном, прямом понимании слово глоток относится к жидким субстанциям – «глоток воды, вина, молока».  И только при чтении третьей и четвертой строки стихотворения мы узнаем, что речь идет о глотке в иносказательном смысле – о глотке высоты. По моему мнению, стоило бы так и озаглавить стихотворение – «Глоток высоты». 
Самому процессу подъема на вершину уделено, к сожалению, до обидного мало – всего пара строк. И каковы эти строки?
«А знаешь, хочется в горы
взбираться, рубашка липнет, не чуешь ног»
Не знаю, как другим читателям, а мне этого кажется маловато. По опыту моего единственного горного путешествия, которое любой опытный альпинист назвал бы всего лишь увеселительной прогулкой, могу сказать: поговорку «умный в гору не пойдет, умный гору обойдет» придумали не напрасно.  Даже наша непродолжительная экскурсия была самой настоящей проверкой на прочность для всех её участников. Путь вверх гуськом по вьющейся по каменной россыпи тропе, одышка от нехватки кислорода, пот, усталость, головокружение – потому что давление воздуха уже после 500 метров над уровнем моря заметно меньше, рюкзак, который внизу казался весьма удобным, а в дороге стал почему-то ужасно мешать… Всё это, согласитесь, выдержать непросто.       А здесь описание подъема кратко до недосказанности. И при чтении стихотворения сразу возникает вопрос: Неужели лирический герой поднимается на вершину налегке, в одной рубашке? Ох, и не сладко же ему придется на вожделенной высоте!.. По контексту ясно, что рубашка липнет к вспотевшей спине. Пот – вечный спутник горного туриста! Но если просто сказать, что «рубашка липнет», то у читателя возникает слишком большой простор для домысливания. Ведь прилипает к телу любая мокрая одежда. Может, лирический герой под дождь попал? Или получил на камнях здоровенную ссадину, рубашка липнет от крови – и все-таки не прервал восхождения? Тогда он - вдвойне герой! В общем, что тут заниматься «досочинительством», надо бы посоветовать автору чуть больше рассказать о самом восхождении, о мыслях и чувствах лирического героя во время пути. Это в значительной мере обогатило бы смысл стихотворения.
«вершина – вдох, глоток
высота и ты»
Извините, если мои слова покажутся вам пустыми придирками, но вершина – не только вдох и глоток. Воздух в горах сух, свеж, разрежен, и его действительно будто пьешь судорожными глотками, пока ждешь, когда успокоится дыхание (на подъеме даже натренированные люди не могут в полной мере сохранить дыхание ровным)… Наверное, можно найти и еще немало прекрасных определений. А у автора – «высота и ты» - снова лаконическая краткость, которая маскирует истинные чувства лирического героя. Наверное, все-таки стоило бы их раскрыть.
Строка «под ступнями только порода и чуть травы» мне, признаюсь, не слишком понравилась. Милый автор, неужто ваш покоритель вершин еще и босиком шёл? Это уже не испытание получается, а прямо мазохизм какой-то – от кожи на подошвах стоп просто ничего не останется! При случае в каком-нибудь спортивном магазине посмотрите, как выглядят ботинки для горных путешествий. Конечно, подошва у них не настолько толста, как, скажем у обуви парашютистов, но траву и грунт горы через нее точно не почувствуешь.
«ветер треплет, пытается унести
играясь, сбивает с ног»
И снова недосказанность! Что треплет ветер? Волосы и рубашку лирического героя? Флажок, который часто берут с собой альпинисты, чтобы установить на вершине в знак победы над собой и горой? И если ветер настолько силен, что пытается унести и сбивает с ног самого путешественника, как путник вообще смог добраться до вершины? И лучше написать «играя», а не «играясь» - возвратная форма обращает действия ветра на самое себя.
«но ты смог»
В этих трех словах, пожалуй, заключен самый главный момент повествования. Подъём на гору происходил именно ради этого чувства – радости от успешного преодоления себя. Может, опять-таки стоило впустить читателя во внутренний мир героя чуть глубже? Искренность еще никогда не вредила лирике…
«ничего за и никого над душой
здесь ты маленький, мир – большой»
Хорошая мысль – никого над душой... Хотя, форма фразы, составленной, по сути, из двух идиоматических конструкций – «ничего за душой» и «стоять над душой», как мне кажется, слишком подчинена задачам лаконизма – и оттого несколько неуклюжа. Следующая строка несет прописную истину – для такого прозрения не обязательно подниматься в горы.
«обласкан солнцем и ветром усыновлен
врастаешь порами в этот мир»
Строки противоречивы по отношению к только что прочитанному тексту. Только что этот ветер и с ног сбивал, и трепал, и довольно грубо играл с лирическим героем. А тут вдруг усыновил?.. Кроме того, есть и непонятный образ. Как можно «врасти порами»? Поры – это микроскопические отверстия или полости. Например, поры кожи или поры вспененной резины. Что-то живое может врасти в поры, как врастает корнями в пропитанный специальным раствором искусственный субстрат тепличное растение, культивируемое на гидропонике. Как врастает в трухлявый, пористый пень лесная грибница. Но самими порами, на мой взгляд, никуда врасти невозможно. 
«теперь и дышишь с ним в унисон
ты часть его, и един»
Замечательный образ – человек, который дышит в унисон с окружающим его миром. Герой достиг желанной гармонии мыслей и чувств – что может быть прекраснее? Но обрыв фразы на слове «един» снова создает недосказанность. По контексту, скорее всего, един с миром, конечно, но ведь это слово ассоциируется еще и с целостностью. А целостной личностью герой, судя по всему, был и ранее.
«стоишь, расправляя плечи
в груди зарождается песнь иль крик
ни чист, ни грешен. ты – вечен
ты – монолит.».
Здесь мне особенно пришлись по душе слова «в груди зарождается песнь иль крик». Именно песнь, а не просто песня – форма слова подчеркивает торжественность момента. Наконец-то эмоции лирического героя получили действенное воплощение без недосказанности! Более того, именно такое чувство – чистый восторг, от которого хочется петь или хотя бы просто кричать во все горло, посещают человека и на вершине после восхождения, и во время прыжка с парашютом, когда страх остался позади, и над головой с громким хлопком распускается купол. Те, кому не чужды экстремальные виды спорта, хорошо знает, как это бывает! Автору, по моему мнению, вполне удалось «поймать» настроение героя в кульминационный момент восхождения на гору. 
Но финал стихотворения, к несчастью, все испортил. Монолит – это камень или кусок металла гомогенной структуры. А камень или слиток не может столь остро и тонко чувствовать, как делал это только что герой стихотворения. Одно неточное слово, на мой взгляд, портит всё впечатление от произведения, доводя ситуацию до комизма: вот, влез чудак на гору, и, не иначе - от осознания собственного величия, сразу же «забронзовел»!..
Ни в коей мере не навязывая автору своего мнения, просто прошу сравнить финал своего стихотворения с финалом знаменитой песни Высоцкого:
«Весь мир на ладони, ты счастлив и нем,
И только немного завидуешь тем –
Другим, у которых вершина еще впереди»
Здесь тоже – и личное обращение к герою, дарующее читателю сопричастность событиям, и эмоции покорителя гор… Но лирический герой остался человеком. И это в стихах особенно импонирует.
Теперь перейдем к анализу формы стихотворения.
Так как текст подан в непривычной форме, без соблюдения законов традиционного силлабо-тонического стихосложения, придется для начала привести его полную схему:
 
-!-!--!-
-!--!-!--!-!
-!-!-!
--!-!
-!--!--!--!-!
!-!--!----!
-!--!-!
-!!
--!----!--!
-!---!-!
 -!-!--!----!
-!-!--!-!
-!-!-!--!
-!-!--!
-!--!-!-
-!--!--!-!
-!-!--!-
!--!
Похоже на схему верлибра - налицо разностопность строк, связанных, скорее, смыслом, нежели формой, смысловые внутристрочные паузы - цезуры… Но верлибр не имел бы и рифмы. А здесь то она есть, то её нет.  «Ног-глоток», «ног – смог», «душой-большой», «усыновлен – унисон» «плечи – вечен» - всё это рифмы разной степени точности, как «мужские», так и «женские», как оригинальные, так и не очень. При такой форме записи стихотворения они, пожалуй, идут на пользу читателю: с ними мелодический рисунок стихов – нервный и сбивчивый – кажется несколько чётче.
К печатному оформлению текста есть большая претензия: лучше, на мой взгляд, все-таки не пренебрегать написанием начала каждой строки с заглавной буквы и грамматически правильно расставить знаки препинания. Последнее заставит вдумчивого и грамотного читателя не спотыкаться о «камешки» пропущенных запятых, а больше думать о том, что же все-таки ему хотел сказать автор, использующий в стихах прямое обращение к лирическому герою.
Путь поэта, на самом деле, в чем-то подобен восхождению на гору. Только у альпинистов почти всегда есть возможность пройти весь маршрут командой - в связке, а вам, как вашему лирическому герою, предстоит подвиг одиночного восхождения. Способности есть, опыт наработается, и если хватит сил не отступать перед трудными задачами, вы еще возьмете свою вершину в поэзии!