В начале было Слово
Рождался мир. В начале было Слово,
Божественного откровенья звук.
Взорвались Тьмы зловещие покровы,
И, ширясь, устремился Света круг
Вихреньем звёзд и крошевом планет
В пространство, что бескрайне и бездонно.
Дробясь на отголоски, обертоны,
Его угас и затерялся след,
Оставив доказательством нетленным
Безмерность, красоту и мощь Вселенной.
Пусть это миф. Его я не разрушу!
Значенье ль слова переоценить?
Оно всесильно: лаской лечит душу,
Обидеть может, ранить иль убить,
Правдивой ложью, обещаньем сладким
Увлечь на пагубный и скользкий путь,
Иль искренним благословеньем кратким
Решимость в душу робкую вдохнуть!
Но истинность его ушла от нас,
И в лживом многословье мир погряз.
Не слышен Слова отзвук животворный.
Его исконный, сокровенный смысл
Стал людям недоступен, хоть упорно
Познать его людская тщилась мысль,
Рядясь нелепо в модные обновы,
Толкуя смысл его и вкривь и вкось.
О, сколько горя от идей бредовых
Изведать человечеству пришлось!
И только избранным являлся он,
Божественного Слова обертон.
Бетховен в звуках пламенных, громовых
В объятьях братских грезил видеть мир;
Петрарка пел любовь, и хлёстким словом
Порок с подмостков бичевал Шекспир;
Шопена нежность врачевала раны;
Упрятав чувства в кружева и плюш,
Вселенским откровением органа
Тревожил Бах глубины наших душ, —
Чтоб уберечь сердца от власти Тьмы,
И суть Гармонии постигли мы.
О сколько их, невольников таланта,
Презревших плен житейской суеты
Художников, актеров, музыкантов
Безропотно, до гробовой плиты
Несущих на святой алтарь Искусства
Свои надежды, помыслы и чувства,
Сгорали в пламени одной мечты:
Исправить мир явленьем красоты!
Но восхитишь ли Красотой Слепца?
Не потому ль уродству нет конца?
Сейчас, когда то здесь, то там гроза,
Когда трясутся Бытия основы,
Раздор, и мир в руинах и слезах,
Необходимо праведное Слово!
Чтоб глас его, правдив, горяч, неистов,
Искоренил Уродство до конца,
Чтоб Красотой наполнились сердца
И потянулись к жизни новой, чистой!
Открой, о Муза, мне заветный звук,
Чтоб одолеть ужасный наш недуг!
