Ибо нас много

Не тревожься о том, кто прячется в полутьме
И, ныряя на дно, не ищи его беглым взглядом:
Пусть спокойно томится в подводной своей тюрьме,
Пусть спокойно умрет, никого пусть не будет рядом,
Пусть степенно оно ожидает свой судный час,
Не мешай ему думать о будущем после битвы:
Под водой таких много. И тонущих много. Нас
Не спасут ни причастия, ни молитвы.

Не тревожься о том, как живется на самом дне:
Если станет непросто, мы сами тебе расскажем — 
Так всегда отвечает любой, приближенный к тьме,
А на деле научен молчания горьким стажем
И устал говорить, что глаза привыкают к тьме,
Что вода удивительно теплая и живая...
А что в легких клокочет холод на глубине —
Так об этом никто при жизни и не узнает.

Не тревожься о том, как нам выплыть на берег. Мы
Погрузились сознательно в холод морской пучины.
Мы привыкли к белёсым стенам немой тюрьмы,
И на это, поверь мне, у всех нас свои причины.
Не тревожься о том, кто прячется в полутьме —
Он научен страданьем и горько молчит об этом
Забери меня, Отче, обратно. Назад. К себе.
Нам неплохо не дне,

только хочется
очень
света...