Новая осенняя
Вечность седой епископ проводит в храме,
постится, молится сутками напролёт,
и,
уже в сотый раз находясь на грани,
снова и снова в кровь разбивает лоб
мраморною плитой.
Сторожа забвенья –
чёрные голуби –
кружат над головой.
То с алтаря сметают кусочки неба,
то унесут на крыльях далёкий вой
Осени,
что в повозке, ведомой ветром,
плавно назначила к древнему храму путь.
Тучи,
своим излюбленным плавным бегом,
загрохотали,
не дав старику уснуть
и позабыть
свой далёкий и тихий город,
узкие улочки в нимбах из фонарей,
страшные сказки, азарт…
И зловещий шорох
крыльев
никем не пуганых голубей.
Осень кричит на ветер, заносит плётку;
тот, прижимая уши, бежит быстрей.
Благо, что все скоростные препоны стёрты,
вбиты вперёд ногами в хайло властей.
Осень вопит проклятья и кроет матом
всех, кто остался верен своим делам
и не пошёл
служить королеве праха.
Осень хохочет, на всю открывая кран
неба.
Епископ взгляд поднимает,
стонет,
стоит коснуться капле его лица.
Чёрные голуби встали стеной под кровлей,
став чем-то вроде кляксы в углу холста.
Осень бредёт по серому злому лесу,
медленно, по колено в гнилой листве:
Смерть, на престижной службе противовеса,
здесь обстоятельно тарилась целый век.
Ветер громадной кошкой ступает рядом,
носом взрывая каждую пядь земли.
Осень нечаянно вторглась в предместья Ада
(если, конечно, думать, что Ад – один)
Что-то меняется –
там, под предельно тонкой
кожей,
которой обтянут каркас костей…
Старый епископ молча поднялся с ложа,
смотрит слепыми глазами, ища гостей,
но…
Никого.
Только неудержимый ливень
бьёт по нечиненой крыше,
как в барабан.
Чёрные голуби –
вестники недо-мира –
тихо курлычут в такт своим птичьим снам…
***
Осень пришла наутро;
открылись двери,
скрипом спугнув непуганых голубей.
А у порога – вечно немое тело,
труп единицы,
вышедшей из нулей.
Скачка закончена.
Ставший свободным ветер
вновь растворился в пламени рыжих глаз.
Старый епископ вновь не дождался лета…
милая королева,
мне жалко Вас.
