Ночь перед расстрелом
Приговоренные к расстрелу
Стеной стояли у стены.
Еще вчера им снились сны
Про славную свою победу.
Кто ж знал, что в пасмурную среду
Погубит их стрела судьбы.
А пред расстрелом ночь глухая
И предрассветная тоска.
Украдкою слеза скупая
На щечке детской умерла.
И солнце острием сверла
Ночные точи прорезает.
И что тут скажешь на прощанье,
И что успеешь пожелать
Всем, кто идеей мироздания
Оставлен души поминать.
И тем, кто ночью ляжет спать,
Назначив девушке свиданье.
И вдруг ты осознал конечность
И суетливость бытия.
А ночь, казалось, длится вечность.
Но потускневшая земля
Извилистая, как змея,
Их привела на место встречи.
И как на зло дрожат коленки.
И сердце рвется из груди.
Плечом к плечу, спиною к стенке,
А пред глазами палачи.
И что...кричи уж не кричи
Жизнь потеряла все оттенки.
Залп выстрелов. Родная кровь,
Пролитая от вражьей пули.
Вновь выстрелы. И вновь. И вновь.
И словно души промелькнули.
Они, убитые в июле,
Бросают мои мысли в дрожь.
Стеной стояли у стены.
Еще вчера им снились сны
Про славную свою победу.
Кто ж знал, что в пасмурную среду
Погубит их стрела судьбы.
А пред расстрелом ночь глухая
И предрассветная тоска.
Украдкою слеза скупая
На щечке детской умерла.
И солнце острием сверла
Ночные точи прорезает.
И что тут скажешь на прощанье,
И что успеешь пожелать
Всем, кто идеей мироздания
Оставлен души поминать.
И тем, кто ночью ляжет спать,
Назначив девушке свиданье.
И вдруг ты осознал конечность
И суетливость бытия.
А ночь, казалось, длится вечность.
Но потускневшая земля
Извилистая, как змея,
Их привела на место встречи.
И как на зло дрожат коленки.
И сердце рвется из груди.
Плечом к плечу, спиною к стенке,
А пред глазами палачи.
И что...кричи уж не кричи
Жизнь потеряла все оттенки.
Залп выстрелов. Родная кровь,
Пролитая от вражьей пули.
Вновь выстрелы. И вновь. И вновь.
И словно души промелькнули.
Они, убитые в июле,
Бросают мои мысли в дрожь.
