Зима 2000 года. Город Грозный. Чеченская война. Проснулась среди ночи от очередной взрывной волны. Высунула нос из- под одеяла: ледяной, колючий холод царапнул своими злобными иголками по лицу. Было темно и промозгло. Дом еще покачивало от взрыва, но полиэтиленовая пленка, кажется, уцелела, не порвалась от бесконечных хлопков по оконной раме. Во всем доме из 93-х квартир, кроме нас с Сашей, ночевало еще три семьи: в нашем подъезде - мы с Соколовыми (но дед с бабкой на ночь спускались в щитовую, что под нашими квартирами, оборудовав себе постель на большом деревянном ящике, находившемся там), в пятом подъезде находились Клипачеы - дядь Коля с тетей Валей, и в шестом - Губковы: Ольга и дядя Володя. Тоже, досталось старикам с лихвой!

Прислушалась: как там Сашка? Он спал в большой комнате на диване (спать вместе нам было неудобно, к тому же, мы были полностью одеты в зимние одежды). Дверь в большую комнату у нас всегда открыта и находится как раз напротив входа в спальню, разделенная небольшим коридором. С Сашиной стороны послышалось шевеление. «Слава Богу, живой! - решила я, - Сбереги его, Господи!» - и я повернулась набок, чтобы снова попытаться заснуть. «Скорее бы утро наступило…» - подумала я. И тут началось то, чего я не могу забыть все свои последние годы. Нет, это был не сон, потому что я ущипнула себя несколько раз. Не посчитайте меня сумасшедшей, это действительно случилось со мной и ни капли вымысла здесь нет. Видимо, что-то произошло с памятью, и я вспомнила себя… до рождения.

…Сначала было возвращение… Захлёстывала обида: меня отвергли, отторгли, выкинули! Я не могла понять, почему так поступили со мной? Обида была равноценна неописуемой боли. За болью последовало разочарование, отчаяние. Я явилась в сон своей несостоявшейся мамы и спросила ее:

- Почему ты не захотела меня? Я бы тебя прославила…

А потом кто-то свыше - подарил опять надежду. И я начала искать себе новую маму. И нашла ее!

Обволакивал очень мягкий, желто-синий свет. Было легко, спокойно и радостно. Я была полна нетерпения снова вернуться туда, откуда не так давно возвратилась. Со мной кто-то разговаривал. Я не могла различить кто.

Но точно голос был женский, теплый, успокаивающий.

- Не спеши. Еще будет время, не торопись так… - но я была непреклонна: мне так хотелось появиться на белый свет!

А затем этот голос стал рассказывать судьбу, которую мне предстояло прожить..

- У тебя всё будет хорошо до тех пор, пока ты не выбежишь на дорогу. После этого жизнь твоя переменится…

- Но я постараюсь не выбегать на дорогу. И всё время буду об этом помнить…

- Нет, ты забудешь… - голос был очень печален. - Жизнь предстоит тяжелая, будешь сильно болеть… Но душа твоя не очерствет. Это будет продолжаться долго, очень долго. Ты будешь мучиться, долго… Пока… - тут голос неожиданно умолк, как бы подбирая слова, и я в нетерпении спросила:

- Пока не умру? И пока, наконец, не возвращусь сюда, домой?...

- …Пока - не уедешь… Но полностью здоровой - ты уже не будешь никогда. Как никогда и не вернешься туда, откуда уедешь. Но потом там будет хорошо…

- Но тогда ведь можно никуда не уезжать? - ответа на этот вопрос я уже не получила: моё время истекло.

Я лежала в ночи, в прямом смысле, обалдевшая! Этот сине-жёлтый свет я помню и сейчас. Что это было? Я не могу сказать. Видно, в моей душе проснулась какая-то Память… Я начала размышлять: «Значит, настоящий наш дом - Там, и это никакие не враки! Наша судьба пишется заранее, и нам ее рассказывают, но потом мы забываем. И еще - у каждой души есть куратор». Конечно, тут уже было не до сна. Это было потрясение еще то! Утром я рассказала Саше о своем событии, что ли, не знаю, как назвать… Он долго смотрел на меня, потом сказал:

- Да нет, Вика, это тебе всё приснилось. Такого просто не может быть! Ну, как ты могла Вспомнить? Это невозможно!

Я не стала его переубеждать, ведь каждый вправе думать как считает нужным. Пусть. Но я просто убеждена, что этой ночью мне приоткрылась какая-то завеса, тайна. Жаль только, что я вспомнила очень мало.