На чужбине

Я на чужбине.

Уж который день.

Живу я праздной

Жизнею туриста,

Хожу по барам,

Ихний пью портвейн,

Мотаюсь,

От излишества к излишкам.

Стриптиз я видел.

Да!

Одним глазком.

Другой закрылся

В первозданном страхе.

Танцовщица,

С костями та, мешок,

Как наши все бездомные собаки.

Успел попасть

В элитный я бордель,

И долго после этого

Плевался.

Все рвался обслужить

Меня там гей,

Ну этот,

Что у них из толерастов.

Поставил пару ставок

В казино.

Зеро,

Зеро,

И трижды

На шестнадцать.

И ведь поверите,

Но все же, повезло,

Не мне там,

А опять же, толерастам.

По пляжу походил

Я нагишом.

И тут мне мужики,

Ой как по нраву!

Там женщины,

Такие!

Полный сок!

Куда да них

Танцовщице костлявой.

Но почему-то

Там же на пляжу,

Я странный взгляд,

Их мужиков приметил.

А оказалось,

Просто очень все,

Они ведь все такие же,

Ну эти!

Как много

Можно мне вам рассказать.

Истории,

На каждый шаг случались.

Мне в пору

Мемуары написать,

Где толерастам

Слова не давали.

Но ведь поверите,

Когда сжимает грудь,

И сердце вдруг,

Перестает стучаться.

Я вспоминаю

Родненькую Русь!

Любимый край

Величества контрастов.

Тогда десятку,

С кошелька тяну.

На обороте что,

С пейзажам Красноярска.

И долго я на родину смотрю,

Страну, где нет

Каких-то толерастов.

Я там, на горизонте,

В глубине,

Сумел березку,

Разглядеть родную.

Она стоит,

Немножко в стороне,

Не гнется,

Когда как, ветра задуют.

И вот он,

Мостик мои домой,

Туда!

Куда я рвусь с великой силой.

Десяточку тревожно

Мну рукой,

И плачу,

По любимой так России!

И слезы мои

Капают в песок,

В чужой, и не знакомой,

Мне державе.

Где я так незабвенно одинок,

Но с духом что уж

Не сломить их нравам.

Вернусь домой

Нормальным мужиком!

И уж поверьте!

Что смогу - успею.

И через девять месяцев

Страна то их вздохнет!

Когда посеянные мной

Плоды поспеют!

 

3.07.16