По 29- му сонету Шекспира.

Когда Фортуна повернулась задом,

Когда я у людей не вижу лиц,

Тревожу я глухое небо взглядом,

Молю, и падаю, себя кляня, я ниц.

Мечтаю, стать богатым и успешным,

Завидую красавцу, богачу,

таланту. СознаЮсь, я в этом грешен,

И сразу презирать себя хочу,

за то, что среди этих мыслей,

подобно жаворонку на заре,

летит душа моя к небесной выси,

и гимны распевает о тебе.

Лишь мысль одна, меня тогда тревожит-

не поменялся бы, я ни за что ролями,

За серебро и злато с королями,

Любовь твоя - богатством быть лишь может.

 

 

Оригинал и подстрочный перевод А. Шаракшане.

 

When in disgrace with Fortune and men's eyes,

I all alone beweep my outcast state,

And trouble deaf heaven with my bootless cries,

And look upon myself and curse my fate,

Wishing me like to one more rich in hope,

Featured like him, like him with friends possessed,

Desiring this man's art and that man's scope,

With what I most enjoy contented least;

Yet in these thoughts myself almost despising,

Haply I think on thee, and then my state

(Like to the lark at break of day arising

From sullen earth) sings hymns at heaven's gate;

For thy sweet love rememb'red such wealth brings

That then I scorn to change my state with kings.

 

 

Когда, в презрении у Фортуны и в глазах людей,

я в полном одиночестве оплакиваю мое положение отверженного

и тревожу глухое небо тщетными мольбами,

и смотрю на себя и проклинаю свою судьбу,

мечтая уподобиться тому, кто богаче надеждой,

походить на одного внешностью, на другого -- обилием друзей,

желая обладать искусством этого и кругозором того, --

менее всего довольствуясь тем, чем я более всего наделен;

среди этих мыслей, почти презирая себя,

я вдруг думаю о тебе, и тогда моя душа,

подобно жаворонку, на заре поднимающемуся

с угрюмой земли, поет гимны у небесных ворот,

так как мысль о твоей драгоценной любви дает такое богатство,

что я бы погнушался поменяться своим положением с королями.