Она
Она с каждым вдохом входит все глубже, прохладным ветром целуя губы и небо, проникая в рот вкусом воздуха, напоённого дождем и осенью. Она распускает белоснежные кудри, разметавшиеся по голубому атласу, расчёсывает их тонкими пальцами металлических шпилей и апельсиново-лимонной, уже ненужной лентой расчёрчивает границу между асфальтом и небом. Она опускается на холодные камни дороги босыми ногами, чуть поджимает пальцы, а после бежит следом, пытаясь ухватить за рукав. Хватает, дёргает. Заставляет запрокинуть голову и искать её лицо в бледных барельефах здания напротив. Лицо каждое мгновение прячется в новом хитросплетении фигур, скользит, стирается, показывается на долю секунды и снова прячется. Кажется, вот, еще немножко, и ухватишь его взглядом, посмотришь в пустые глаза и заметишь там отблески пожаров и ярмарок, сверкание царских украшений и красные звезды. Вот, вот, еще чуть-чуть.
Она смеется и бежит вперед, не отпуская твоей руки. Тащит прямо к входу в метро, и ты зябко ёжишься, не отводя взгляда от босых ступней. Там, в шуме поезда, она негромко просит рассказать о твоих первых днях в её лоне. И ты рассказываешь, все, о чем помнишь. О зеленой траве и гудящих машинах, соборе, похожем на леденец, красной кирпичной стене, чувстве полета, приходящем лишь на птичьих холмах, о металлической реке, бьющейся в каменном русле, сталинских звездах, на которых вечером сияет распятое солнце, об огромных часах, напоминающих о начале нового года. Обо всем, что так до безумия дорого, любимо и неколебимо. Рассказываешь о тропинках, забросанных рыжими листьями, об окнах, в которых прячутся солнечные зайцы, о мчащихся в темноту поездах, о красных петушках на палочке и шоколадных рожках, о разноцветных шарах, улетающих ввысь. Рассказываешь и понимаешь, что тебе грудную клетку вскрыли и сейчас вагон наполнится светлячками и мыльными пузырями.
Она улыбается, наклоняется к тебе, щекоча затылок дыханием, обволакивая запахом дождя и солнца, обнимает за плечи, прижимается щекой к волосам. Сердце сладко замирает от осознания, что она настоящая, живая, теплая. Вот она следит за тобой каждый миг с рождения, рассказывает свои секреты и чужие, шепчет сказки и воспоминания, ведёт за руку по переулкам, делится солнцем и поблескивающими звездами. Выбегаешь из подземки на улицу и чувствуешь, как растворяешься в ней. Или она в тебе. Небо мутнеет, точно кто-то набросил на солнце покрывало, за высотками разливается клубничный сироп, капая на фонари и светофоры; словно глаза монстров из-под кровати, горят фары, указатели, вывески. Мир вокруг кажется картонной декорацией: ладонью толкнешь - обвалится. И голова кружится, кружится, а она смеётся заливисто и танцует, на лету ловя горящие листья и целуя прохожих. Те чувствуют и улыбаются, не понимая, почему.
Не дождавшись автобуса, пешком бредёте до твоего дома, чуть-чуть устав, слегка замерзнув. Вдыхаете тот неповторимый запах, что бывает лишь в хорошо знакомых местах. Она ждет, пока ты поднимешься по лестнице, достанешь ключи, дернешь на себя тяжелую подъездную дверь, а после тает, цепляясь за пальцы озябшей березы, чтобы завтра утром разбудить тебя стуком в окно.
Она смеется и бежит вперед, не отпуская твоей руки. Тащит прямо к входу в метро, и ты зябко ёжишься, не отводя взгляда от босых ступней. Там, в шуме поезда, она негромко просит рассказать о твоих первых днях в её лоне. И ты рассказываешь, все, о чем помнишь. О зеленой траве и гудящих машинах, соборе, похожем на леденец, красной кирпичной стене, чувстве полета, приходящем лишь на птичьих холмах, о металлической реке, бьющейся в каменном русле, сталинских звездах, на которых вечером сияет распятое солнце, об огромных часах, напоминающих о начале нового года. Обо всем, что так до безумия дорого, любимо и неколебимо. Рассказываешь о тропинках, забросанных рыжими листьями, об окнах, в которых прячутся солнечные зайцы, о мчащихся в темноту поездах, о красных петушках на палочке и шоколадных рожках, о разноцветных шарах, улетающих ввысь. Рассказываешь и понимаешь, что тебе грудную клетку вскрыли и сейчас вагон наполнится светлячками и мыльными пузырями.
Она улыбается, наклоняется к тебе, щекоча затылок дыханием, обволакивая запахом дождя и солнца, обнимает за плечи, прижимается щекой к волосам. Сердце сладко замирает от осознания, что она настоящая, живая, теплая. Вот она следит за тобой каждый миг с рождения, рассказывает свои секреты и чужие, шепчет сказки и воспоминания, ведёт за руку по переулкам, делится солнцем и поблескивающими звездами. Выбегаешь из подземки на улицу и чувствуешь, как растворяешься в ней. Или она в тебе. Небо мутнеет, точно кто-то набросил на солнце покрывало, за высотками разливается клубничный сироп, капая на фонари и светофоры; словно глаза монстров из-под кровати, горят фары, указатели, вывески. Мир вокруг кажется картонной декорацией: ладонью толкнешь - обвалится. И голова кружится, кружится, а она смеётся заливисто и танцует, на лету ловя горящие листья и целуя прохожих. Те чувствуют и улыбаются, не понимая, почему.
Не дождавшись автобуса, пешком бредёте до твоего дома, чуть-чуть устав, слегка замерзнув. Вдыхаете тот неповторимый запах, что бывает лишь в хорошо знакомых местах. Она ждет, пока ты поднимешься по лестнице, достанешь ключи, дернешь на себя тяжелую подъездную дверь, а после тает, цепляясь за пальцы озябшей березы, чтобы завтра утром разбудить тебя стуком в окно.
