За пеленою призрачного флёра
За пеленою призрачного флёра
Ведь та, которую я знал, не существует.
Владимир Луговской
Без хитрости, с печалью, как тайком, —
Не вспоминаю — жду воспоминаний!
И тесен дом, как тяжко тесен дом
С накинутой на мебель лёгкой тканью...
Здесь не живут давно, давным-давно,
Как если б здесь убили человека...
Пергаментными веками окно
Бессильно прячет прошлое от света.
В прихожей спят часы; так крепко спят,
Как будто Время трижды отпевалось!..
Нанесена на тусклый циферблат
Его, уже минувшая, усталость.
На стенах — кружевная ткань теней,
Чуть дальше — свет, чуть дальше — шёпот, шорох
И ворох смятых тёплых простыней...
Но не найти незапертых дверей
За пеленою призрачного флёра.
И странно всё, и кружится, плывёт,
Воздвигнутое сердцем на обмане.
И страшно понимать, что память — рана,
Которая не скоро заживёт.
Ведь та, которую я знал, не существует.
Владимир Луговской
Без хитрости, с печалью, как тайком, —
Не вспоминаю — жду воспоминаний!
И тесен дом, как тяжко тесен дом
С накинутой на мебель лёгкой тканью...
Здесь не живут давно, давным-давно,
Как если б здесь убили человека...
Пергаментными веками окно
Бессильно прячет прошлое от света.
В прихожей спят часы; так крепко спят,
Как будто Время трижды отпевалось!..
Нанесена на тусклый циферблат
Его, уже минувшая, усталость.
На стенах — кружевная ткань теней,
Чуть дальше — свет, чуть дальше — шёпот, шорох
И ворох смятых тёплых простыней...
Но не найти незапертых дверей
За пеленою призрачного флёра.
И странно всё, и кружится, плывёт,
Воздвигнутое сердцем на обмане.
И страшно понимать, что память — рана,
Которая не скоро заживёт.
