Рецензия на "ОЖИДАЙ" Автор: Khelga

ОЖИДАЙ

Автор: Khelga

 

Ты измят, как подснежник в проталинке,

Схлопотавший каблук неуместный? – Интересно, что здесь забыл вопросительный знак. Это лиргероиня спрашивает лиргероя – похож ли тот на смятый подснежник – или не похож. Ну, верно, ему виднее. Только зеркало поднести бы не мешало.)

Обещаю, что стану я паинькой,

Белой, шелковой, словно невеста! – Все невесты – паиньки?)

 

Я отрину дороги окольные, – Окольный – новое значение эпитета «левый»?)

Стану бархатной, словно голубка. – Птичьи перья теперь из бархата делают?

В лоскуты искромсаю фривольные, – Раздвоение смысла. Первоначально читается: «Искромсаю в фривольные лоскуты», потому как ЮБКИ находятся лишь в конце следующей строки. Та же ошибка, что у Колесника в предыдущем разборе, хоть и менее грубая.

Ювенально недлинные юбки. – Вот в этом – вся Хельга! Не короткие, а недлинные!) Но и попадалово – на этой оригинальности: …но не… - очень неважное сочетание.

 

Навяжу полушалков - да в крапинку, – Учили мы Макса Колесника – учили, да, видно, вся наука о тире и чёрточках только на нём и осела…

Напеку пирогов - да с капустой!

Отыщу телефоны и запонки,

Позабуду Шато и Робусту. – И как Вы только пьёте этот сорт! Я – только арабику.)

 

Заблудился? А я, словно вырубщик, – А я бы употребил слово ЛЕСОРУБ. Оно как-то породнее.

Истреблю три сосны - три заразы! – Ну, хоть тресни, не ассоциируются сосны с заразами! Не крапива, не сныть, не борщевик…

В огороде на выселках выращу – Здесь ВЫСЕЛКИ, вероятно, подробность, известная лирическим героям. Но – что даёт эта подробность произведению? Кто-нибудь может сказать? Ау!)

Огурцы и уместные фразы. – Насчёт семенного материала «уместных фраз» мне – по секрету в личку, пожалуйста.)

 

Бархат, шёлк, толерантности залежи, – Ага, значит Ё в клавиатуре всё-таки наличествует… А то я уж подумал – не подарить ли клаву к 8-му Марта…

Юбки в пол, пироги в интерьере - – Тут незатейливо пироги стали чуть ли не предметом мебели…) А БАРХАТ и ШЁЛК тут каким образом составляют компанию «залежам» толерантности? А ЗАЛЕЖИ – разве востребовано-необходимый продукт, который так нужен в данном контексте?

Ожидай! Ты мне веришь? Ну, знаешь ли!..

Я сама себе, милый, не верю.

Ну, что сказать? Хельга – и в Африке – Хельга. Открытый, смелый текст, иногда слишком смелый, такой, от которого смыслы в страхе убегают.) Но при всех занозах и камушках – всегда узнаваема. А это, дорогие мои, называется талантом.) Только нашёл бы такой талант всеобщее признание – и тогда и на семантику глаза закроем, и на прочие нарочитые чудачества-небрежности… Ведь победителей – не судят.

 

Хельга порой называет стихи СТИШКАМИ. В этом проявляется её небрежное отношение к стихотворчеству. Хочется надеяться, что отношение автора к занятию станет более серьёзным – может быть, тогда талант и раскроется политературнее.

Но вот что мне вспомнилось. Посмотрите, как перекликаются со стихами Хельги стихи Сергея Крюкова из книги «Право на любовь»:

 

* * *

 

Ты говоришь, что ты не веришь мне,

Что оттого вся жизнь со мною – мука.

Что даже час со мной наедине –

Жестокого терпения наука.

 

Что лживую любовь мою презрев,

И на своей любви поставишь точку.

И в шалаше, последний хлеб доев,

Готова жить до смерти в одиночку.

 

Что ж, уходи. Я жил и до тебя,

И до любви твоей необходимой.

И, целый мир с рождения любя,

Душа моя найдёт, кем быть любимой.

 

А не найдёт – не велика беда!

Всегда Спаситель наш пребудет с нами.

Пойду по белу свету я тогда

Со стиснутыми намертво зубами.

 

И в ледяной бездушной тишине

Переживу ещё одну потерю…

Ты говоришь, что ты не веришь мне…

Помилуй Бог, я сам себе не верю.

 

Не правда ли – похоже? Оба стихотворения сатиричны по своему отношению главных лирических героев к самим себе. И концовка в обоих стихотворениях – одинаковый эффектный финал. Такой, лучше которого и найти в обоих случаях, пожалуй, было бы трудно. Находить яркий и точный финал произведению, порой переворачивающий смысл сказанного с ног на голову – талант особого рода.