Холодные руки

Мои ру­ки на­пол­не­ны веч­ностью ян­ва­ря, кол­ким хо­лодом ми­ра, где пра­вит Вла­дыка Се­вер.

Я дав­но на­учил­ся дру­гих и се­бя те­рять, но пы­та­юсь за­чем-то ко­му-то хо­тя бы ве­рить:

Бес­по­кой­но вре­зать­ся в го­ряч­ку чу­жих ре­чей, за­дыхать­ся от жа­ра и пыл­кости от­кро­вений.

Я, рас­плав­ленным вос­ком сте­ка­ющий по све­че, тот сла­бак, что дой­ти не су­мел до сво­их сра­жений.

 

Ты хо­лод­ные ру­ки не пря­чешь в кар­ман паль­то, храб­ро ком­ка­ешь снег, чтоб од­нажды сле­пить хоть что-то.

Улы­ба­ешь­ся ис­крен­не. Ка­жет­ся, вот же — то — под­хо­дящее вре­мя: пы­тать­ся да­рить за­боту.

 

Толь­ко ру­ки — ле­дыш­ки, мой мир пе­рек­ро­ен ль­дом, твои паль­цы под ине­ем, ты зас­ту­жа­ешь слё­зы.

Ан­тар­кти­да, Ан­тар­кти­ка, Ар­кти­ка — всё в од­ном. Мы сов­сем не хо­лод­ные, прос­то чуть-чуть за­мёр­зли.

Мне так жал­ко те­бя: ты при­вык­ла бо­ять­ся жить, но мне шеп­чешь сквозь гро­хот мет­ро, что я са­мый храб­рый.

Мне с то­бою всё лег­че: про­чувс­тво­вать боль и стыд, грусть, оби­ду, на­деж­ду и да­же лю­бую прав­ду.

Ни­чего не предъ­явит нам наш не­покор­ный Бог, ес­ли мы вдруг об­ма­нем, сме­ясь, все его за­коны.

Я вжи­маю кос­тяшка­ми паль­цев хо­лод­ных лёд, всё пы­та­юсь твои ле­дяные сог­реть ла­дони.