Родные вспоминают о войне

Один мой дед, другой мой дед,-

Они не воевали,

Но сколько выпало им бед,

Все сосчитать – едва ли.

 

А маме было десять лет.

Пришла война – и детства нет,

А голод, страх, кругом разруха…

Лицом – ДИТЯ.

Душой – СТАРУХА.

 

В подсолнух ростом георгины

В тот год – как никогда доныне!

И дед мой, не жалея сил

Под корень их рубил-крошил,

Чтоб взгляд врага не привлекали,

Вниманье чтоб не обращали

На дом, на сад, на жизнь в дому,

Лишь бы спасти семью саму…

 

Но немец глянул – дом подходит.

Жильцов – в землянку в огороде.

 

А в погребе, в кладовке – шиш.

Притом, в семье грудной малыш.

 

Но в огороде есть картошка,

Морковки да свеклы немножко,

Но ты теперь – не ты. Забудь.

Малыш терзает мамке грудь.

 

А бабушке моей, меж тем,

Всего лишь тридцать лет.

Вместо лица – комок проблем.

Лица ж – в помине нет.

Глаза – безумные почти.

Искривлен болью рот,

Младенец на руках (учти!)

Пустую грудь сосет.

 

 

И мне хватает пониманья:

Война – беда!

Война – страданье!

От пафоса меня избавьте :

Кинематографу оставьте.

А тут – шагнешь лишь за порог,

Сплошь виселицы вдоль дорог,

А в школе – тоже вспомнить нужно –

Теперь немецкие конюшни.

(А школа новая была,

Детишек в сентябре ждала.

Цвели у входа буйно розы) –

Теперь изгажены навозом.

 

То, что годами наживали,

На пищу скудную меняли,-

Свои ж соседи воровали,

Да полицаи обирали.

 

Никто-никто не даст ответа

Когда же кончится все это!..

Жить в оккупации – беда!

Одна дорога – в никуда.

Что ж, есть – как есть,

А жить-то надо…

Загрохотали канонады,

Дожили все-таки, дождались!..

То, что пережито – осталось

В душе, во сне, на редких снимках,

Где вы – с бедой своей в обнимку.

 

Войска родные наступали,

А немцы драпали, хватали

В истерике, лежит что плохо.

Все жгли кругом.

Народу много

С собой угнали…

Но в дороге

Толпа рассеялась немного

 

И, кто куда!

Дед изловчился,

В скирде соломы схоронился,

А немцы беглецов искали,

Штыками скирды проверяли.

Остался чудом дед живой –

Прошел штык рядом с головой…

 

ІІ

 

Смотрю на снимки прошлых лет:

От голода опухший дед.

И дата : сорок первый год.

Урал. И танковый завод.

 

Вот бабушка. Ей сорок семь.

Еще не старая совсем,

Но и совсем не молодая.

Как подобрать слова – не знаю.

Война свои диктует мерки

И у неё свои проверки

На силу духа, на терпенье,

Работу до изнеможенья…

 

Два сына: мальчик и подросток.

Их было поднимать не просто.

Они не любят вспоминать,

Как их выхаживала мать,

Как голодали, как болели,

Остались живы еле-еле…

 

А бабушка до самой смерти

Все помнила кошмары эти.

Я этой памяти кусочки

В нехитрые вплетаю строчки.

 

ІІІ

 

Как чувства эти передать

Обычным языком?

Не приукрасить, не солгать,

Чтоб не краснеть потом?

 

Да разве это все опишешь?

Вот ты – живешь.

Жуешь и дышишь

Лишь потому ( в том нет вины),

Что после, ПОСЛЕ той войны

Родился ты, учился, рос…

Теперь задай себе вопрос:

Зачем живешь?

Ответишь сам:

И тем ли молишься богам,

И те ли ценности скопил?

И что в детей своих вложил?

Дай Бог, чтоб был ты дальновидным,

Чтоб пред самим собой – НЕ СТЫДНО.