восемь : пятнадцать
И снова часы на кухне пробьют 20:15.
А ты уже рядом сидишь
И говоришь, говоришь, не прекращая смеяться.
Но 20:14 -- наше вермя на циферблатах.
А ты не рядом, не улыбаешься, за километрами,
Наверняка снова со своими ненавистными мне сигаретами.
Ты для меня -- как неразрешенная загадка, воспеваемая поэтами.
Говорят, время лечит. Но мы с тобой знаем, что это полный вздор.
Знаешь, я ощущаю себя так, словно я вор,
Будто беру то, что мне никогда не принадлежало.
Как сумасшедший, одержимый навязчивой мыслью.
Хотя одержимость нередко бывает права.
А стихи не имеют смысла.
* * *
А на часах по-прежнему четырнадцать минут.
Мне очень хочется верить, что эти 365 дней (уже 364)
Когда-нибудь минут. И мы наконец встретимся.
Ну а пока я в одиночестве послушаю часы в пустой квартире.
____________________
~1 июля 2014 год.
А ты уже рядом сидишь
И говоришь, говоришь, не прекращая смеяться.
Но 20:14 -- наше вермя на циферблатах.
А ты не рядом, не улыбаешься, за километрами,
Наверняка снова со своими ненавистными мне сигаретами.
Ты для меня -- как неразрешенная загадка, воспеваемая поэтами.
Говорят, время лечит. Но мы с тобой знаем, что это полный вздор.
Знаешь, я ощущаю себя так, словно я вор,
Будто беру то, что мне никогда не принадлежало.
Как сумасшедший, одержимый навязчивой мыслью.
Хотя одержимость нередко бывает права.
А стихи не имеют смысла.
* * *
А на часах по-прежнему четырнадцать минут.
Мне очень хочется верить, что эти 365 дней (уже 364)
Когда-нибудь минут. И мы наконец встретимся.
Ну а пока я в одиночестве послушаю часы в пустой квартире.
____________________
~1 июля 2014 год.
