Расстрел
Как сирени цвели!
Как безудержным цветом сияли...
Меня двое вели
На холодный кровавый расстрел.
Вдалеке за горой
Взрывы в воздух каменья бросали,
И стальной автомат
На спине конвоира висел.
Конвоир прохрипел:
"Вот и кончились дни твои, дядя,
И за этим оврагом
Мы оставим тебя умирать.
Знать, таков твой удел:
Рухнуть наземь в смертельном угаре
Как последний предатель,
И в желтой грязи подыхать.
Ну, скажи что-нибудь!"-
И закашлял сквозь смех автоматчик.
Я вперед посмотрел:
Уже скоро смертельный овраг...
Повернулся назад:
Конвоир был совсем еще мальчик,
Тоже русский, как я,
Только я для него - лютый враг.
"Я из плена бежал.
Из фашистского плена, ребята.
Две недели в лесах
От войны и волков убегал.
И я выжил в лесу.
Без оружия, без автомата.
И почти без сознанья
В отряд к партизанам попал.
Дали мне автомат,
Я цигейку на плечи напялил,
И сражался опять
Как шальной за отчизну свою.
Бесконечные дни
Я как мог воевал-партизанил,
А штабной прокурор
Для меня приготовил петлю.
Он приехал с утра
И меня дожидался из леса:
"Ты из плена бежал?
Значит будешь, браток, отвечать.
Что успел рассказать
Ты фашистскому черному бесу?
Как не стыдно тебе
Свою родину, брат, предавать".
И сомкнулись на мне
С громким лязгом стальные браслеты,
И направили в лагерь,
Избили и стали пытать.
"Что ты им рассказал?"
И в меня ударялись кастеты,
Только я им ни слова,
Ни слова не мог рассказать.
Меня били в плену
И каленым железом пытали.
"Говори, коммунист,
Или будешь в мученьях сдыхать!"
Я молчал, а меня
Вновь и вновь за грудину трепали,
Пока я не сумел
Из фашистского плена сбежать.
Так судите меня,
Что в плену не сказал я ни слова!
Так убейте за то,
Что отчизну свою не предал!.."
Только мой конвоир
Посмотрел исподлобья сурово,
Меня в спину толкнул
И, ругаясь, к оврагу погнал.
Я стоял на краю.
Передернул затвор автоматчик,
Разрядил весь рожок,
И я в желтую глину упал...
Так меня расстрелял
Рядовой - ну совсем еще мальчик,
А неделю спустя
Над Рейхстагом наш флаг засиял.
