Сильвия, или Роман с писательницей

Иногда в моей жизни случаются вещи, которые я никак не могу объяснить. Ну, совершенно никак: ни научно, ни из собственного опыта, потому что происходит всё наперекор здравому смыслу. У вас так не бывает, нет?

Дали мне как-то путёвку на курорт. Я на железной дороге работаю, человек нужный, потому что у меня зарплата лилипута, а обязанностей – как у Гулливера, выше крыши. Путёвка на одного, так что моя половина осталась дома.

Отдыхаю, трачу накопленное, особо не разгоняюсь: пивко, рыбка, дорогие бары обхожу, там мне делать нечего.

Захотелось закрутить роман. Жена у меня молодая, красивая, и на кухне такая, что голодным не останешься, и в постели – будь здорова, но это дома. А тут как же? Какой отдых без женщины?

Присмотрел я себе одну: хорошенькая, маленькая, с родинкой на щеке, одета как-то необычно, на остальных баб не похожа. Познакомились.

- Кто ты? – спрашиваю, а она отвечает:

- Писательница.

Во, думаю, повезло! С писательницами я ещё не спал, а то бы знал, как это опасно. Звали её Сильвией. Имечко ещё то! То ли родители были с придурью, так обидели ребёнка, то ли она сама себя так окрестила – не знаю. Но у писателей всегда не имена, а псевдонимы какие-то. Ладно, думаю, Сильвия, зовись, как тебе нравится, мне-то разница какая? Вернусь домой – точно жену по ошибке не назову Сильвией.

Погуляли мы с нею пару недель. Чего она только не вытворяла! В горы меня тянула, стриптиз на обрыве устраивала, меня в свои шмотки переодевала, какие-то спиритические сеансы проводила, поила меня чаем из какой-то дряни… А в сексе вообще сумасшедший дом! Но я терпел, неудовольствия не выказывал.

Пролетели мои курортные дни, как облака над Аю-Дагом, и растаяли. Вернулся домой. Через полгода забыл и Сильвию, и её родинки, и братьев Адаларов. Затянула работа, а с нею домашние хлопоты, поездки к родителям, охота… Короче, прощай, Сильвия!

И вдруг перед моими именинами звонок. Голос знакомый так распевно сообщает:

- Милый, а я рассказ написала, про нас с тобой.

От неожиданной радости телефон чуть не выскочил из рук. Ну, думаю, писательница ты моя, или у тебя мозгов не хватает, или сюжетов других мало? Чего ж тебя потянуло наши романы вспоминать? Хотел загнуть по-мужски, да сдержался. Как – никак, это всё-таки Сильвия, моё славное прошлое. А она продолжает:

- Хочу, чтобы ты прочёл, оценил мои чувства и талант.

И сказала мне, где в интернете найти её «шедевр». Шедевр я прочёл, и оценил, взгрустнул немножко, а заодно и посмеялся, так ловко она изобразила, как я люблю её и страдаю из-за того, что не могу забыть. Видно, в неподходящую минуту посмеялся. Потому что полгода не вспоминал её, а тут вдруг лёг спать, обнял жену и вместо привычного «Люся» брякнул «Сильвия моя!» Жена отодвинулась, посмотрела на меня, как на холерного, головой покачала и отвернулась, оставив лицезреть только красиво очерчённую попу.

Обидно стало. Вот тогда я и вспомнил недобрым словом свою писательницу. Три часа глаз сомкнуть не мог, не идёт сон, хоть Божью Мать пой. А перед глазами – курорт и она, Сильвия, в своих балахонах и афинках. Когда же таки уснул, открылись мне опять грандиозные картины прошедшего и забытого отпуска, со всеми подробностями, и я, неизлечимо влюблённый в свою музу. Проснулся в холодном поту. Сходил в интернет-клуб, ещё раз перечитал злополучный рассказ и чуть умом не тронулся: да она же меня им приворожила, зомбировала!

Месяц я страдал, днём Люсю Сильвией называл, а ночью опять жил сюжетами рассказа.

Не помню, когда в храме бывал, а тут вдруг в церковь потянуло. Пришёл к отцу Виктору, то ли исповедаться, то ли о жизни поговорить.

- Батюшка, - говорю, - помогите советом. Объясните, что это такое со мною происходит. Как мне понять? Почему столько времени бабу эту не вспоминал, с женою жил прекрасно, а теперь сплошная Содом и Гоморра!

Как же это, почему? И когда наконец меня отпустит эта Сильвия?

Отец Виктор задумался серьёзнее, чем я, его тоже озадачили мои сны. Наконец он стыдливо спросил:

- А блуд у тебя с нею был, сын мой?

- Не то слово! – признался я. – И блуд был, и всё было! У неё фантазии, как у Наполеона! Не остановишь! Она ж писательница.

- Это интересно, - загорелся огонёк в глазах отца Виктора. – Расскажи, покайся поподробнее.

Я и рассказал, забыв, что отец Виктор не женат, живёт без матушки. Лучше бы и не рассказывал.

- Да-а-а, - ошеломил я батюшку. – Такое не забудешь! В таком каяться и каяться… А ещё что было?

Понял я, что уже и батюшку мои приключения затягивают. Зачем же святого отца в искушение вводить?

Обсудили мы мой грех и так и этак, а к толковому выводу «почему?» так и не пришли.

- В жизни не всё нашим умишком объяснить можно, - развёл в стороны свои руки с узловатыми пальцами отец Виктор. – Главное – жену люби и почитай, работай больше, молись, коли молитвы знаешь. Свечи ставь в храме – может, и полегчает.

Вышел я из храма пристыженный и ещё больше недоумевающий. А ночью опять посетила меня моя Сильвия, да такая шаловливая! Пальчиком по губам моим провела и шепчет, подмигивая:

- Что, не можешь меня забыть, котёночек мой?

Так и снится она мне до сих пор, правда, намного реже. А я на курорты один больше не езжу и с писательницами не знакомлюсь. И вам не советую.