Мое естество
Такое молчание стало моей константой,
Моим состоянием, характером и естеством.
Все бунты, протесты и восстания
Волей не волей гасятся моим внутренним божеством...
Моим внутренним мудрецом, бесом или спасителем,
Не дающим порой уже как все дышать.
Он делает меня как будто бы из небожителей,
Режет мои крылья, но иногда отпускает летать.
Я смотрю вокруг - а там новое.
Все мое, все как раньше, но сложно взять.
Мои близкие, далекие и просто знакомые
Для меня стали материалом, который нужно заново изучать.
И смотрю я сейчас в зеркало, щурясь.
Не пойму, то ли мои, то ли новые черты...
Вот и ты тут стоишь, вот как раньше спокойно куришь.
А я прицениваюсь и не пойму - забытый или тот же ты.
И на меня сейчас идет новое испытание:
Полюбить себя заново и ни о чем не просить.
Мои жалкие попытки, слезы и терзания
Кто-то убеждает меня наглухо подавить.
Но кому до меня есть искренне дело,
Кто болеет за меня отчаянно, сильно и глубоко?
Кто сможет вместе оплакивать мои душу и тело,
Если уже не сострадания, а просто опыта не дано?
Кто научен управляться с той,
Которая сама не видит четкого пути вперед,
Которая нарушает чей-то священный покой,
И которой нужно больше, чем кто бы то ни было унесет?!
Моим состоянием, характером и естеством.
Все бунты, протесты и восстания
Волей не волей гасятся моим внутренним божеством...
Моим внутренним мудрецом, бесом или спасителем,
Не дающим порой уже как все дышать.
Он делает меня как будто бы из небожителей,
Режет мои крылья, но иногда отпускает летать.
Я смотрю вокруг - а там новое.
Все мое, все как раньше, но сложно взять.
Мои близкие, далекие и просто знакомые
Для меня стали материалом, который нужно заново изучать.
И смотрю я сейчас в зеркало, щурясь.
Не пойму, то ли мои, то ли новые черты...
Вот и ты тут стоишь, вот как раньше спокойно куришь.
А я прицениваюсь и не пойму - забытый или тот же ты.
И на меня сейчас идет новое испытание:
Полюбить себя заново и ни о чем не просить.
Мои жалкие попытки, слезы и терзания
Кто-то убеждает меня наглухо подавить.
Но кому до меня есть искренне дело,
Кто болеет за меня отчаянно, сильно и глубоко?
Кто сможет вместе оплакивать мои душу и тело,
Если уже не сострадания, а просто опыта не дано?
Кто научен управляться с той,
Которая сама не видит четкого пути вперед,
Которая нарушает чей-то священный покой,
И которой нужно больше, чем кто бы то ни было унесет?!