Непоправимое. Из Шарля Бодлера

Ничем нельзя убить Раскаяния дух,
Который в сердце — зреет, извивается, тревожит,
И точит, разлагая его, словно черви труп,
Как гусеницы дуб и листья гложут;
Чем злостного врага глушить унылый дух?
 
В чём — утопить его, он так непримирим,
В каком вине, в каком целительном бальзаме,
Что, как кокотка, душу бедную коптит,
С усердьем муравья в ней расточая раны...
В чём мне топить врага? колдунья, говори!
 
Мне умирать от боли, мне осатанеть,
О, ей губить меня! будь милостива, фея!
Зачем ношу кошмар ужасного раненья,
Воитель, осквернён копытами коней;
Скажи, моя колдунья, отчего мне — лишь больней?
 
Покоя не нашедшему врата разверзлись ада:
Вот кровь почуял волк, тьма воронов кричит;
Ты слышишь пред собой страдания солдата,
Кого и мать-земля к себе не приютит.
Не будет мне креста! о, страшная утрата!..
 
Но чем избыть всю скорбь сутаны чёрной неба?
О, можно ль разорвать отчаяния тьму?
Оно ножом вопьётся в грудь, — и я его приму, —
Так в поле молнии вонзит, с беззвёздного ночлега.
Но чем избыть всю скорбь сутаны чёрной неба?
 
Надежду, что мерцала, бледную свечу в окне,
Сиротам неприкаянным лишь в миг один задуло,
И одиночество к виску своё приткнуло дуло;
Кто приютит несчастных, без луны и без лучей,
Потушенных рукою Вельзевула?
 
О милая колдунья, ты знаешь ли ту боль,
Ты любишь тех, кто проклят? кто вечно предан мщенью,
Чьё сердце бедное — раскаянью мишенью
Навечно отдано, отравлено собой?
О милая колдунья, ты знаешь ли ту боль?
 
Как скорбь, то сердце точит, давит, мучает, томит,
Ему уже не быть живой корой — непоправимо;
Его, как жалкий памятник живому, жрёт термит,
Как шершень, изливая яд, ничем не победимый.
Непоправимое и рушит, и томит.
 
Я вижу иногда, с восторгом я смотрю,
Как в небе ада, с громом звонкого оркестра,
Чудесную и чистую зарю
Вдруг фея зажигает в омуте небесном,
Чудесную и чистую зарю!
 
О лёгкая, из воздуха, из газа, как легко
На землю Сатану свергала, грозного злодея;
Моей души театру до блаженства далеко,
Я жду тебя, всегда напрасно, моя фея.
Я жду тебя всегда напрасно, моя фея.