ДЯДЯ ВАСЯ
Дядя Вася в серенькой кепчонке
Бродит вместе с нами не спеша.
Дядя Вася, добрый дядя Вася, –
Золотые руки и душа.
Он всегда поможет и подскажет,
Шуткою уставших подбодрит.
А баян возьмет – тайга запляшет,
Лось послушать песни прибежит.
Дядю Васю вся округа знает.
И везде таежнику почет:
Люди – дядей Васей величают,
А тайга – хозяином зовет.
1968г.
***
Был праздник. С шутками собрался
К столу таежный трудовой народ.
И вот уже взрывник наш дядя Вася
Команду о «московской» подает.
Мы выпили. Пошли воспоминанья.
В тот вечер каждый что-то вспоминал:
Своих друзей, былые дни скитаний…
Где, кто, когда с «фашистом» воевал.
До дяди Васи очередь доходит.
Притихли все… Уж он-то повидал…
Не станет хвастать, а три «Славы» носит;
С винтовкой пол-Европы прошагал!
«Перед войной я слесарем работал.
Завод квартиру предоставил мне.
С женою век бы жили без заботы,
Но вдруг по радио… читают… о войне…
Пошел в райком...… Потом – клялись, прощались…
Вот поезд тронулся… Стою, глотая ком…
Как будто от бомбежки разбегались
Мои березы в поле золотом…
Что говорить, по-всякому бывало…
Однажды случай был со мной такой:
Мы отступали. На ночь рота встала,
Уж и не помню, под какой горой.
Нашел родник. Губами приложился.
Смыл пыль и гарь с заросшего лица.
Хотел идти назад. Вдруг оступился
И встретился со взглядом мертвеца.
То был мальчишка махонький, который….
……………………………………………
Он видно пить хотел и над ручьем склонился…
Но никогда воды ему не пить…
Всю ночь тошнило… Лишь к утру забылся…
Фашист все пер, а надо было жить.
Да, надо было жить… (и бить фашистов…)
……………………………………………
Эх, сколько пил потом воды я с кровью,
Пожалуй, никогда не сосчитать!
Но лишь тогда, под этою горою,
Я тоже научился убивать.
Да, убивал… Не как они, – убийцы,
Чье ремесло – убийство и война.
Я убивал – врагов, зверей, фашистов…
Так приказали сердце и страна.
Бои, бои, атаки, наступленья…
И вот уже в нерусской стороне
Знакомые березы с нетерпеньем
Зелеными платками машут мне.
…Однажды гимнастерку я стираю…
Подходит немец, – пожилой, в очках.
Лицо землистое. Сквозь слезы улыбаясь,
Снимает шляпу, мнет ее в руках…
«Иван, камрад, – лопочет, – эссен… медхен!..»
Я вылупил глаза и сделал шаг назад:
Вод сволочь! – чтоб пожрать ему, – за «эссен»
Он свою дочь готов пустить в разврат!!!
«Иди ты!..» Только жалко стало:
Семья голодная отца с надеждой ждет…
А у меня в котомке хлеб лежит и сало…
«На, дед, для «медхен» русский «брот»!
Фриц в слезы: «Данке!.. Ихь ферштее!»
И, вроде, лезет руки целовать…
А мне противно: «Ауфвидерзеен!
Мне надо гимнастерку достирать!..»
Вот так бывало… А домой вернулся –
Вхожу в свою квартиру на Лесной…
А там – под одеялом, завернулся
И нежится мужик с моей женой!
Я думал всю войну о ней в окопах,
Я так о ней ночами тосковал…
Перед атаками, в гнилых, вонючих топях,
Читая, ее письма целовал…
Теперь все это позади осталось…
Давайте лучше выпьем за тайгу!..»
И мы подняли кружки, как бокалы:
За тех, кто в море; тех, кто на земле, –
Чтоб Родина жила и расцветала, –
Отдавших кровь и жизнь, лежит во мгле!
За дядю Васю, золотую душу,
За взрывника, который воевал,
Чтобы сейчас, врываясь в наши души,
Победным гимном мирный взрыв звучал!
1969г.
