Сны.

Мне всю мою жизнь сны снятся. Яркие, цветные, интересные. Тематика самая обширная - страшные, смешные, эротические. Говоря языком кинематографическим - вестерны, боевики, мелодрамы, даже, пардон муа, порнография со мной в главной роли. Фантастика опять же. И такие, как правило, замудренные, запутанные, с таким сложным философским смыслом, подтекстом, что иной раз просто диву даешься, каким образом подсознание (или сознание?) мое умудряется такие сюжеты стряпать. Такое впечатление, что вот эта моя способность только и ждет, когда основная масса организма заснет, чтобы в полной мере свободой творчества насладиться. Чтоб не мешала, так сказать, фантазировать и творить. И таким макаром очередной сюжет закручивать чтобы, когда эта основная масса организма проснется, долго голову ломала, гадая, - к чему бы это и что бы это значило? На волю как будто вырывается, весь день где-то там, в закоулках черепной коробки дремлючи. Я так скажу - сам ни в жизнь бы так не сочинил, это надо что-то тяжелое курить. И еще скажу - если б был такой хитрый прибор, который способен это дело каким то образом записывать и сохранять, сны то есть, Тарантино со Стивеном Кингом со своими сюжетами нервно курили бы.

Какие то самые яркие, значимые, помнишь, что то, естественно, забываешь сразу. Это сейчас я умный стал, стараюсь записывать. Но, повторяю, так как там наворочено бывает - это я описать не в силах, воображения не хватает. Причинно-следственные факторы происходящего мне не известны, это пусть психологи с психиатрами выясняют, кому интересно. А меня и так все устраивает. Кто-то скажет, вот, мол, малохольный какой. И говорят, кстати. Бывшие вон, все в один голос - лечи, мол, голову, с головой все в порядке?! Главное, единодушие ведь какое, солидарность женская прямо! Как сговорились по этому вопросу! А она у меня и не болит, кстати, и на звание самого нормального я, может, тоже не претендую. Какой есть. Тем более, что голову за 50 лет, конечно же повреждал, тут я и не спорю. Прямо не убережешься! То тебе аварцы деревянный подоконник об нее разобьют, то сам темечком по пьяной лавочке об мраморную ступеньку приложишься. Я уж не говорю о более мелких повреждениях - стукнешься где о перекладину или по морде, например, кто приложится. Я уже это и не считаю. Опять же война вряд ли благоприятным образом повлияла. А ну-ка когда у тебя под ухом из танкового орудия стреляют неожиданно?!

Но, по правде говоря, и до сотрясений мне такие же сны снились, так что не от этого, тут связи нету.

Да и не один я такой. Вон, подружка рассказывает.

Потеряла, говорит цепочку золотую с руки. Где, говорит, - понятия не имею. Где только не носило ее в этот день. А может и вчера еще. Ложится спать. А ей сон - мама ее, покойница. Что, говорит, ворона, потеряла цепочку? Да, говорит, мам, потеряла. Так приди, говорит, забери, у меня она. Та, как проснулась - на кладбище. Глядь - а цепочка, вот она, на могилке маминой лежит! А она недавно была, ухаживала. И видать вместе с рукавичкой цепочку и стянула!

Так что я не расстраиваюсь, не один я такой, со странностями. Да все ненормальные, только не признаются.

Хотя, тут сон конечно можно логически объяснить.

А вот у меня случай был. Поехали мы всей семьей отца встречать в аэропорт. С женой и с детишками. Встретили, отвезли домой, там и заночевали. А под утро мне сон - иду я по нашей улице, а тут крыса. И такая это громадная и отвратительная крыса, не описать. И на меня, значит, набрасывается! Я от нее, бегу уже во весь опор, а она не отстает, бежит сбоку и броситься пытается. И, главное, ужасное у меня к ней отвращение, такая она вся не симпатичная. Мне это все прискучивает, вижу, не оторвусь, думаю, надо просыпаться. И такой у меня с утра осадок, прямо все настроение насмарку. И что же?! Приезжаем домой - здравствуйте! Нас обокрали. Залезли через форточку и все, что через эту же форточку вынести смогли - уволокли. Хорошо еще, что в старом фонде жили, окна не открывались и замок на двери изнутри пассатижами закрывался, а так бы и телевизор поперли. Тут, конечно, спасибо советской системе постройки бараков, уберегла. Хотя, справедливости ради, надо сказать, что дом вроде купеческий был, царских времен. Ихние, выходит, только окна с форточками. Вот как тут объяснишь такую чувствительность?

Но и это все цветочки. А был в моей жизни случАй, совсем никаким объяснениям не поддающийся.

Служил я тогда срочную службу в степях Казахстана, на космодроме Байконур. Служил уже больше полугода, младшего сержанта успел получить и с лишениями и тяготами армейской жизни в целом свыкся. И как-то даже нравилось мне служить, потому что деваться один хрен не куда, а служить надо и лучший выход - постараться получить от всего этого удовольствие. Ну, что мы с моими боевыми товарищами хохлом Божком и бульбашом Шереметом и делали. Но это отдельная история, опишу как-нибудь.

Так вот, служба моя в учебке подходила к концу, звание я получил и ждал распределения в часть. Но оно чего-то там затягивалось, ходить же в наряды через день мне как то наскучило и я лег в санчасть с какой то там пустяковой болячкой. И надо сказать, вовремя, потому как работы приключилось невпроворот. Службы точнее. Прибыло пополнение, осенний призыв. "Духи", одним словом. И надо было каждого проверить на предмет физической и психологической пригодности к службе, в задницу чего-то там уколоть, рост-вес сравнить, чтобы в трубку дунул и все анализы с него, убогого, взять. И работы, как я уже заметил, тут было непочатый край.

А был у нас в этой санчасти фелдшер. Алексей его звали. И сложились у нас с ним совершенно приятельские отношения. Бывало, сижу я в палате, ору на гитаре что-нибудь этакое: "а было это летом, в восемнадцатый год, убили Мишку в Питере с нагана...", а он мне - парниша, говорит, от вас улицей прёт. А я его Лёха-Конь называл, по-дружески. Было в нем что-то такое. Конское. И внешне и по содержанию сильно смахивал. Впрочем, он и не обижался.

Так вот, сложились у нас с ним, как я говорил, совершенно дружественные отношения. Я бы даже сказал - партнерские, профессиональные. Профессион де фуа. И как какая ответственная работа - он меня привлекает. Зады, например, вновь прибывшему личному составу непосредственно перед вакцинацией обеззараживать. Так и служим - я ему, вновь прибывшему, ягодицу зеленкой или йодом разрисовываю, а он уже иглу подбирает соответственную. По размеру. Одноразовых шприцов тогда не было...

Вообщем, работы завались и работа интересная. Весёлая.

А тут, буквально перед самым моим внезапным заболеванием и попаданием в санчасть приключается такая история. Сидим мы, обедаем. Обед, то есть у нас, по внутреннему распорядку. А помещение, надо сказать, огромное, народу то много, солдат в смысле. И тут замечаем мы какое то шевеление, шухер какой то, какой обычно в столовых бывает редко. Не столовый какой то шухер. Натурально вбегают военные с носилками, кого-то там укладывают и, значит, так же быстро убегают. В столовой ведь как? «Приступить к приему пищи», «Закончить прием пищи»! Всё, запас команд ограничен. Ну, разве что «сесть-встать» еще. Успел ты или, может, не успел чё-нить там сожрать – это уже твое дело, персональное. И вот этим «сесть-встать», как правило, на первых порах сержант сильно злоупотребляет. Не понравилось ему чего-то там – «сесть-встать» до «окончания приема пищи». Шумно ведём себя, например, ложками стучим. Об зубы. Или садимся не в такт, не синхронно, как в плавании. Ну и не выдержал один из вновь прибывших. Огорчился. По поводу к себе такого не интеллигентного отношения. В обморок упал и пена изо рта. Притворяется, думали. Нет, оказывается. Нервный попался, больше скажу – эпилептик. Это уже позже выяснилось, нам эти подробности из-за стола не видны были.

Ну и ладно, пообсуждали и забыли этот случАй. Это уж потом все в одну цепочку сплелось. Тут пояснить хочу – не такие уж мы были жестокие, бессердечные и кровожадные. Агнцы мы с Лёхой были в сравнении с основной массой личного состава, особенно если с бойцами стройбата сравнивать. Мужской коллектив, одним словом.

А было так. Заходит к нам с Лёхой (я ж в подсобных, вроде медбрата, только на добровольных началах) на прием этот голубь. Небольшого такого роста мальчишечка, только от маминой сиськи оторванный, прямо в уголках рта еще молоко не обтерлось, засохло и шелушится. Нелепый в своей этой форме, еще по фигуре не обвисшей.

Тут, кстати, всегда для меня вопрос был – вот приехали в часть, все в гражданке. Все разные, каждый сам себе индивидуум. Помыли, переодели – всё!!! Куда все делись??? Какие то бесформенные уроды кругом, никого не узнаю, ушлёпки форменные! Даже морды лица удивительным образом изменены до неузнаваемости! Главное, и у сержантов сразу отношение меняется, как и у меня, ровно на противоположное. Никакого к тебе уважения. Солдат ты уже, парень. You're in the Army Now, как Статус Кво поёт! И первые три дня ни покурить, ни просто посидеть минутку нет никакой возможности, сержант орет, как резаный, ох@ели, мол, духи и т.д. И только ты голову к подушке прислонил по команде «Отбой» уже «Батарея, подъём!» орёт дневальный, «Выходи строиться на утреннюю физическую зарядку!». Вобщем, есть с чего в обморок падать. Даже здоровому человеку.

Ну ладно. Заходит, значит, этот боец. И такой у него несчастный вид, Алексей прямо в стойку встал. Как сеттер, вальдшнепа учуявший. День скучный был, народу мало. Что, говорит ласково, мой дорогой, у тебя со здоровьем случилось? Так и так, отвечает, голова очень сильно болит.

А тут еще надо заметить, что как-то не приветствовались командованием эти самые походы в санчасть. Ты, воин, служить сюда направлен или по санчастям ходить? Определила комиссия, что здоров, какие еще тебе, нахрен, санчасти? Ну и на разных уровнях различные официальные лица делали всё от них зависящее, чтобы эту пагубную привычку хождения по санчастям у личного состава отбить напрочь. Чтобы даже мыслей таких не возникало.

Голова, говорит, значит, болит очень сильно. Фелдшер Алексей-Конь, склонился над жертвой с кровожадной, только одному мне заметной улыбкой - где болит, да как, и что, сильно болит, и тошнит ещё?!, ах ты, болезный, сейчас мы тебя полечим, и головёшка твоя перестанет болеть и будешь ты у нас здоров, потому, что мы же, брат, не хухры-мухры, мы же медицина и на то здесь и поставлены, чтобы здоровье твоё драгоценное беречь от всяческих хворей, и ты, дорогой, правильно сделал, что пришел, и главное, ты именно туда пришел, где тебе помогут и спасут! И вокруг, как сытый лев вокруг телёнка антилопы ходит, аппетит нагуливает, упиваясь моментом. Предстоящей кровавой трапезой. Голову лизнёт, бочок молоденький. Наслаждается, предвкушая, тем временем из аптечки какие то там таблетки достает, горсть (я так подозреваю, что приоритет в выборе лекарственных средств он самым горьким на вкус отдавал), на свою огромную ладонь их высыпает и в рот ему запихивает. Жуй, говорит, голубь, обязательно тщательно, говорит, пережевать надо, потому оздоровительный эффект будет предпочтительнее. Жуёт наш пациент и с каждым жевком все сильнее физиономия его лица привычную геометрию меняет. Прямо очень сильно меняет, невооруженным глазом заметно. Что, говорит, дружок, горькие? Сейчас, сейчас, что же это я, в самом деле, не подумавши, запить то, ах ты, беда прямо, дырявая голова! И - в холодильник, достает бутылку с микстурой какой то желтой. И тут опять у меня подозрение, что микстура эта - горше всех этих таблеток вместе взятых. В рот ему, значит. Залил. Смотрю - живой ещё, только цвет лица поменялся. Переливается всеми цветами радуги. Но врачам, вижу, всё равно как маме родной доверяет. Нам с Лёхой то есть. Воды, гляжу, всё равно ему не дает. Боится, что оздоровительный эффект смажется, сойдёт на нет. Вобщем, намазал Алексей ему напоследок виски белой, как мел, пастой Теймурова (от грибка на ногах в армии это первое средство), приобнял по-отечески, поцеловал по-матерински на прощанье в маковку и отпустил с богом в расположение в/ч. Теперь, говорит, забудешь о том, что у тебя голова вообще когда то болела. Кажется, еще с собой таблеток насыпал. Я так полагаю, что на время он действительно обо всём на свете забыл, не то, что о голове какой. Но только на время. Потому, что вечером опять он к нам поступил, в состоянии ещё более печальном…

Нет, не умер, не переживайте. Голова просто еще больше болеть стала. Не сработала паста Теймурова. Не лечит она, вишь, головную боль. Пришлось, одним словом, его в санчасть ложить. Как мы с Алексеем его оздоровить не пытались. С этого момента история моя, вообщем, и начинается.

Моя кровать стояла в палате, состоящей из двух комнат, маленькой и побольше. Входишь из коридора, проходишь большую, направо дверь с занавеской в маленькую. Там я и обитал. На тот момент один, всех остальных поперевыписывали. А нашего друга в большую поселили. А надо сказать, что из старослужащих я один на тот момент в санчасти был. И естественно был на положении как бы смотрящего. И в мои обязанности входил надзор за распорядком дня. Лечь спать до отбоя в санчасти - один из тяжких смертных грехов. Нет, если ты, конечно, дух. Старослужащим можно. Захожу я, значит, в комнату и вижу вальяжно развалившегося под одеялом нашего подопечного. В 17-м, конечно, разговор бы был покороче. А тут пришлось ему натурально объяснять, что он не прав, чтобы живо встал, заправил кровать и шёл заниматься общественно полезным делом. Дел то в армии - непочатый край! Достаточно культурно объясняю, насколько моё сержантское воспитание позволяет. И слышу в ответ необоснованный отказ поднять свой пухлый зад и неконструктивную критику в адрес меня, Министра Обороны СССР и всей Совейской Армии в целом! И сильно меня, я вам скажу, это задевает, оскорбляет прямо до глубины души такая черствая, эгоистическая позиция. Так, что беру я его за загривок и тащу в умывальник, чтобы провести, так сказать, разъяснительную беседу. Ставлю его к кафельной стенке и начинаю политинформацию. И с тревогой наблюдаю, что он как-то меня не особо внимательно выслушивает, лицом бледнеет и норовит по стеночке съехать на пол умывальника. И сползает! И не просто сползает, его так выкручивать начинает, что я такое потом только в американских фильмах видел. После армии их показывать разрешили. Эпилептический припадок у него от всех Лёхиных лечебных процедур и моих задушевных разговоров приключается! Это его, как выясняется, в столовой тогда прихватило. Крутит его не по-детски, изо рта пена и орёт он ещё чего-то там ругательное. И, кажется, в мой адрес. Сказать вам, что я испугался – это не сказать ничего. Я в коридор, давай на помощь звать, фельдшера прибежали, еще кто то из болящих, мы впятером его скрутить, удержать не можем! Там же в рот чего-то засунуть надо, чтоб язык не откусил, уколоть! Бьётся, как ведьмак на шабаше! Еле справились. Все в шоке, никто такого прежде не видел, зрелище, скажу я вам, не для слабонервных. Не знаю, сколько времени прошло, только утихать он начал и видно, как тяжело ему этот припадок дался, силы прямо покинули…

А у меня три мысли в этот момент: 1. думаю, ну, собака, пусть теперь хучь целый день в кровати валяется, слова не скажу, наплевать на Министра Обороны со всей Советской Армией; 2. какой, думаю, дурак его с таким диагнозом в армию направил? и 3. ну её, думаю, эту политиформацию к чертям, одно засорение мозгов через неё… Никогда больше не читал.

Вообщем, угомонился наш эпилептик, уложили мы его, накрыли, успокоили, как могли. Он, кстати, после припадка таким тихим, таким кротким сделался, даже у меня прощения чего то там пытался попросить!? Я говорю, братишка, братик, говорю, спи, дружище, все в порядке, тебя здесь никто вааще больше не обидит, пальцем не тронет! Фух! Сами в себя потихоньку приходим, куда нахрен, такие стрессы!

Лёша на себя не похож, тоже вину чувствует, пошли, говорит, по пятьдесят в смотровую. Спирт то в больницах никто не отменял. Сели втроем, еще один медик был, не помню уж, как звали, выпили. Этот третий папиросочку свернутую достал с шолой узбекской, пустили по кругу. Хорошо, думаем, офицеров не было. ЧП, однако. А так, вроде, всё тихо, все свои. А офицеры только утром. Фух! Полегчало вроде, отпустило. Уже и смеёмся, ситуацию эту прокручивая. Парень этот спит, в порядке всё. Фух, одним словом!

Спать я пошёл за полночь. Прошёл мимо спящего нашего эпилептика в свою маленькую комнатку, по пути убедившись, что с ним всё в порядке (слава Богам нашим!), почитал немного, выключил свет и приготовился ко сну. В комнате темно, тихо, мерно посапывает мой сосед в другой комнате, и я потихоньку погружаюсь в сладкий, желанный сон. И уже начинаю я входить в то состояние, когда вроде и не спишь ещё, толкни тебя - и ты как будто и не засыпал вовсе, бодр и свеж, и в тоже время уже грезится мне мой далёкий родной дом на Северном Кавказе, зацветающие, благоухающие ароматом весны и дембеля абрикосы, родной теплый бок моей любимой, и мы вдвоём, мы счастливы вместе, льётся тихая, безмятежная музыка («Битлы»?), я нежно обнимаю её, целую её губы, глаза, шею, твердую девичью грудь, глажу, ласкаю руками длинные волосы, этот дивный запах её волос, бархатной кожи сводит меня с ума, я безумно хочу её, молодую, красивую, любимую, и она отвечает мне взаимностью…

- НЕТ СЧЁТА ДНЕЙ!!!!!! – вдруг рвёт мои барабанные перепонки трубным, будто усиленным через адский мегафон, звуком ШЁПОТ!

- НЕТ СЧЁТА ДНЕЙ!!!! – шёпот настолько явственный, настолько громкий и настолько отчётливый, что я чувствую дуновенье, веянье произносящего эти громоподобные, оглушительные слова, сказанные ШЁПОТОМ!

- НЕТ СЧЁТА ДНЕЙ!!!! – и я чувствую, как шевелятся волоски на моей ушной раковине от дыхания, произнесшего эти слова!

Я, как ошпаренный, вскакиваю на постели и в животном ужасе прижимаюсь спиной к стене. Секунду назад я в пограничном состоянии между сном и явью безмятежно и беззаботно обнимал любимую и вот я сижу на кровати в смертельном страхе, вжавшись в стену, обхватив коленки и изо всех сил напрягая всю свою волю для того, чтобы заставить себя вскочить и включить свет! По стене пляшут тени от голых ветвей октябрьских деревьев, освещаемых тусклым уличным армейским фонарём и от этих парадоксальных сюрреалистических картин мне ещё страшнее. Я один в комнате, до выключателя – два прыжка! Наконец, я решаюсь. Я вскакиваю и мчусь к спасительному выключателю, по пути очень больно ударяясь ногой о кровать! Яркий, благодатный свет заливает комнату, ФУХ! Я с некоторой опаской заглядываю под кровать, выглядываю в соседнюю комнату. Сосед-эпилептик, сволочь, спокойно спит, посапывая в две свои эпилептические ноздри, кажется, он ворочался, впрочем, мне могло показаться. Никого! А кого ты ожидал увидеть?! Фух! Со светом мне сам чёрт не брат, со светом я смелый!

Я иду к своим друзьям, к Лёхе, я рассказываю им эту забавную историю, мы вместе весело смеёмся. Я уже думаю, может, прикололся кто, зашел, шепнул и выбежал быстро, ну, блин, до того реалистично. Так нет, дверь скрипучая, да и свет из коридора выдал бы, я же вскочил моментально! «Да, брат, это ты к нам не по адресу попал, это тебе в другом учреждении лечиться надо бы». Ржут, засранцы. Через некоторое время, совершенно успокоившись, ещё «пятьдесят» делают своё дело, я иду спать и уже безмятежно сплю до утра…

*********

 

- И тут мне на ухо такой голос, ну как шёпот, что ли, прям громко так: «Напрасно дни считаешь!»…- это первое, что я слышу, заходя утром в столовую санчасти, собираясь позавтракать…

- Повтори, что ты сказал! – бедный пацан смотрит на меня с опаской, не понимая, что он такого сказал. Оно и понятно, после вчерашнего. Беру себя в руки, стараясь как можно спокойнее расспросить его.

- Ну, я спал и такой как будто голос ночью, и мне говорит: «Напрасно дни считаешь…» А я и не считаю...

- Как будто шёпот, только очень громкий, как через громкоговоритель усиленный?!

- Да...

- Настолько реальный, что прикосновение как будто почувствовал?!

- Ну да.

- «НЕТ СЧЁТА ДНЕЙ!» сказал?!

- Нет. «НАПРАСНО ДНИ СЧИТАЕШЬ!»

- Точно?

- Да... Точно. Я очень хорошо запомнил. Я ещё подумал: чего это он, я и не считаю… Но у меня очень сильно голова болела, я на другой бок перевернулся и уснул сразу… А сегодня мне уже лучше намного. Я чего то с утра и вспомнил. «Напрасно дни считаешь». А я и не считаю совсем…

Через неделю его «комиссовали». Отправили домой, к маме. Дальнейшая его судьба мне неизвестна. А ещё я слышал, что эпилепсия - болезнь избранных. Ну, что вроде одаренные люди ей болеют. Юлий Цезарь там... Так что с ним мне всё более или менее ясно. А я до сих пор пытаюсь разгадать смысл произнесённых мне кем-то загадочным непонятных, таинственных слов: «НЕТ СЧЁТА ДНЕЙ!»

 

06.04.2016 г.