Двое
Сидели двое за столом
И напивались,
И грани меж добром и злом
Найти пытались.
Один все пел, что было сил,
про дух и волю,
Второй покорность возносил,
Покой и долю.
Один в сердцах покинул дом,
Собравшись с духом.
Второму лучше за столом -
Тепло и сухо...
Стояли двое пред двором
С толпой речистой.
Один весь в черном, с топором -
Палач плечистый.
Второму скрыт рогожей свет,
Лица не видно.
Возможно, умирать во тьме
Не так обидно?
И не волнует палача -
Кто под рогожей.
Ведь каждый день, а то и час
Одно и то же...
Вот оглашен был приговор
Со знанием дела...
Взмах, бабий крик, вонзен топор
И отлетела,
И покатилась голова
По эшафоту...
Итогом - палача слова:
"И вся работа!"
Топор вернул он в арсенал.
Помчали ноги
К теплу, домой, на сеновал...
Но средь дороги
Вдруг вспомнил он про спор с отцом,
Что затянулся...
И как отец покинул дом,
И не вернулся.
Каким он был, хоть и кричал,
Простым и милым...
И тут в груди у палача
Вдруг защемило.
И напивались,
И грани меж добром и злом
Найти пытались.
Один все пел, что было сил,
про дух и волю,
Второй покорность возносил,
Покой и долю.
Один в сердцах покинул дом,
Собравшись с духом.
Второму лучше за столом -
Тепло и сухо...
Стояли двое пред двором
С толпой речистой.
Один весь в черном, с топором -
Палач плечистый.
Второму скрыт рогожей свет,
Лица не видно.
Возможно, умирать во тьме
Не так обидно?
И не волнует палача -
Кто под рогожей.
Ведь каждый день, а то и час
Одно и то же...
Вот оглашен был приговор
Со знанием дела...
Взмах, бабий крик, вонзен топор
И отлетела,
И покатилась голова
По эшафоту...
Итогом - палача слова:
"И вся работа!"
Топор вернул он в арсенал.
Помчали ноги
К теплу, домой, на сеновал...
Но средь дороги
Вдруг вспомнил он про спор с отцом,
Что затянулся...
И как отец покинул дом,
И не вернулся.
Каким он был, хоть и кричал,
Простым и милым...
И тут в груди у палача
Вдруг защемило.