Увядали, целованы осенью, блёклые травы...

Увядали, целованы осенью, блёклые травы,

Утомлённое солнце дремало в объятьях небес,

Собирались на битву неравную мо́лодцы бравы:

Ожидал, заселённый нечистою, про́клятый лес.

---------------------------

Сентября благодатный рассвет расплескал позолоту:

На деревьях листва полыхала янтарным костром.

Созывалась церковная служба в Господню Субботу,

Только старый ведун чуял время лихое нутром...

 

Развесёлая свадьба в станице вот-вот намечалась:

Атаманская дочка с отважным честны́м казаком

Повенчаются. Паре бы выдюжить самую малость,

Да сплелись молодые тела во грехе роковом.

 

Утопилась в воскресную ночь соблазнённой казачка,

Неподъёмною ношей беда на станичных легла,

Атаман безутешный, от горечи впавший в горячку,

Вспомнил пылкой залётки* (что в юности бросил) слова:

 

"Уходи, горемычный, насильно любить не заставишь!

Я к озёрному дну в эту полночь глухую уйду.

Коли дочку однажды народу казачьему явишь,

Помяни нелюбимой блудницы шальную судьбу!".

----------------------------

Чертовщиною дикой повеяло ныне в станице,

Доносились бесячьи напевы из леса вокруг,

По курятникам люд находил обескровленной птицу,

Поселился в сердцах леденящий, гнетущий испуг.

 

Парни волю в кулак собирали, да горькой храбрились,

Возжелая прогнать сатану, что блуждала окрест.

Бесноваты, с безумьем в глазах по домам возвратились:

"Приласкал", заселённый нечистою, про́клятый лес...

 

*Залётка – любовница (народ.).