Баллада о Боге
Где же был он тогда, когда звали огни,
Нарастающих матерных войн.
Где же был он тогда, когда солнце в тени,
Не светило нам больше собой.
Где же был он тогда, когда ели детей,
Запивая стаканищем крови.
Где же был он тогда, когда кучи смертей,
Жгли родителей огненной болью.
Где же был он тогда, когда злостный тиран,
Захватил над Европою власти.
Где же был он тогда, когда плелся обман,
Той нежданной, великой напасти.
Где же был он тогда, когда славный народ,
Уничтожил все то, что он нажил .
И теперь не народ, а всего лишь урод,
Властью слабой всех гадких уважил.
Помню, мне говорили, что он где-то есть,
И по облаку ходит распятый.
Много дырок есть в нем, их почти и не счесть,
Даже две есть, по дырке, на лапе.
Где-то снова рыбачит, и вновь не до нас,
Что ему те земные базары.
На крючке его удочки яркий алмаз,
Весь обмазанный кровью коварной.
И пока он рыбачит, забыв про людей,
Постучится народ к нему в двери,
И скажу ему я : «Открывай поскорей!
Но за святочных сытых не меряй!»
Нарастающих матерных войн.
Где же был он тогда, когда солнце в тени,
Не светило нам больше собой.
Где же был он тогда, когда ели детей,
Запивая стаканищем крови.
Где же был он тогда, когда кучи смертей,
Жгли родителей огненной болью.
Где же был он тогда, когда злостный тиран,
Захватил над Европою власти.
Где же был он тогда, когда плелся обман,
Той нежданной, великой напасти.
Где же был он тогда, когда славный народ,
Уничтожил все то, что он нажил .
И теперь не народ, а всего лишь урод,
Властью слабой всех гадких уважил.
Помню, мне говорили, что он где-то есть,
И по облаку ходит распятый.
Много дырок есть в нем, их почти и не счесть,
Даже две есть, по дырке, на лапе.
Где-то снова рыбачит, и вновь не до нас,
Что ему те земные базары.
На крючке его удочки яркий алмаз,
Весь обмазанный кровью коварной.
И пока он рыбачит, забыв про людей,
Постучится народ к нему в двери,
И скажу ему я : «Открывай поскорей!
Но за святочных сытых не меряй!»