За что умирали поэты
Умираем мы все, понемножку,
Остаются угли, черепушки,
Кто при жизни зачерпывал ложкой,
Тот у смерти висит на опушке.
И, качаясь
то вправо….
то влево…..
Задыхался в порывах предсмертия,
Кто виновен, что он самый первый,
Хлеба брал, разменяв на бессмертие.
Вот еще один, славный трепещется,
На макушке опушки темнеющей,
И ему уже тоже мерещится,
Что во тьме пропадал он, робеющий.
Но ты знаешь, ты знаешь, чертовка,
Он не просто за хлеб, да бессмертие,
Он поэт, да талантлив сноровкой,
На свободу тянулся всем рвением.
Только ты от себя не отпустишь,
Тех, кто золотом сыпал всем головы,
Палкой серой их только отлупишь,
Тех, кто строчкой своею да мир умыл.
Но не знаешь, о смерть, как дается,
Настоящим поэтам хореевым,
Стих, что с вен непрерывно всё льется,
Со времен еще гипербореевых.
И не знаешь, о смерть, их как мучеников,
Что насквозь видят мир неудавшийся,
И настолько хотят все улучшить бы,
Что с тобою в игре порывающиеся,
Все стремятся отыгрывать времени,
Но не знают они страшной истины
Что итак в свое время все сменим мы,
А пока, лишь осенними листьями,
Опадают, летят, да все – в виселицу.
Остаются угли, черепушки,
Кто при жизни зачерпывал ложкой,
Тот у смерти висит на опушке.
И, качаясь
то вправо….
то влево…..
Задыхался в порывах предсмертия,
Кто виновен, что он самый первый,
Хлеба брал, разменяв на бессмертие.
Вот еще один, славный трепещется,
На макушке опушки темнеющей,
И ему уже тоже мерещится,
Что во тьме пропадал он, робеющий.
Но ты знаешь, ты знаешь, чертовка,
Он не просто за хлеб, да бессмертие,
Он поэт, да талантлив сноровкой,
На свободу тянулся всем рвением.
Только ты от себя не отпустишь,
Тех, кто золотом сыпал всем головы,
Палкой серой их только отлупишь,
Тех, кто строчкой своею да мир умыл.
Но не знаешь, о смерть, как дается,
Настоящим поэтам хореевым,
Стих, что с вен непрерывно всё льется,
Со времен еще гипербореевых.
И не знаешь, о смерть, их как мучеников,
Что насквозь видят мир неудавшийся,
И настолько хотят все улучшить бы,
Что с тобою в игре порывающиеся,
Все стремятся отыгрывать времени,
Но не знают они страшной истины
Что итак в свое время все сменим мы,
А пока, лишь осенними листьями,
Опадают, летят, да все – в виселицу.