Средь бела дня явился облик милый

Средь бела дня явился облик милый.

О, шея ее смуглая длинна,

Оголена. И с неуемной силой,

С соблазна волей столь несправедливой,

Волнует глаз сверкающих нуга.

 

И локонов дурманят переливы!

О, формы, что одеждою не скрыть!

Они то кротки - то, вдруг, горделивы,

А позы то развязны, то стыдливы.

Уже желаю ртом всю плоть изрыть!

 

Не знаю каким образом, но чую

Я гения страстей в ее душе.

Желаньем плоти грешный ум бичую,

В мечтах уже с красоткою ночую,

И под ее ныряю неглиже.

 

И ртом своим в ее впиваясь губы,

Снискав экстаз полузакрытых глаз,

То нежу тело, то хватаю грубо.

Так к ветреной залазил я под шубу

Распутнице в один вечерний час.

 

Но то была измызганная шлюха,

Вся выпита, вся миром прожжена,

Уж чувство не тревожит ее уха,

К любви у ней нет трепетного слуха -

Лишь прихоть самоутвержденья... да...

 

А ты... Взгляни на это отраженье:

Изыск облитых лунным сном грудей,

И бедра изъявляют предложенье

В столь сладкий грех уж совершить паденье,

К которому готов прелюбодей.

 

Ты заставляешь сердце чаще биться.

Прекрасна нерешительность твоя.

Но ей придется скоро преклониться,

В неистовство всецело превратиться

И в страстные пределы забытья.