Евпатий Коловрат. Поэма
В воскресный день колоколами
Чернигов к полудню звонит!..
На крышах тонкий снег блестит;
Дым сизовеет над дворами;
Под перезвон, над куполами,
Морозец в воздухе искрит.
Со службы из открытых храмов
Неспешно движется народ:
Плывет блаженно из ворот
Девичья грациозность станов;
Распах овчинных кожухов,
Поверх мужских широких плеч;
Не громка после церкви речь,
Теплы глаза на бледных лицах,
На коих все еще хранится
Молитвы святости печать…
Христа святая благодать
На солнце в их глазах искрится…
...
Стоят рязанцы молодые
В кругу черниговских девчат…
Их видя, воины седые
К домашним побыстрей хотят…
В своею вотчине, они,
Все подати собрав в порядке,
Хотели в праздничные дни
В Рязань успеть, домой, на Святки,
Где девки в банях ворожат,
Глядя в наполненные кадки,
И в шумных игрищах кружат,
По вечерам поют колядки…
Гаданье грех, но так сложилось,
Еще с языческих времен,
Гадая, девки спать ложились,
Чтоб ночью видеть вещий сон:
Чтоб в нем пригрезился для них
Судьбою суженый жених…
Все бесовство, прости Господь,
Но до сих пор на Святки, в ночь,
Гадают глупые девицы
В надежде, что жених приснится.
…
Князьям Черниговским по чести
Воздал Евпатий за пиры…
Но услыхав плохие вести
С родной рязанской стороны,
Собрал свой полк, и порешили
Не мешкать и идти в Рязань.
…
А в полнолунном декабре
Лютует небо звездопадом!
И спорят ратники в седле:
Кто знал похожее когда-то…
А звезд хвосты жемчужные
Сгорали впопыхах…
И в шлемах воинов дружины
Луна смотрелась, на щитах
Играли гаснувшие звезды…
Тревогой пах морозный воздух,
Чем ближе к дому, тем сильней…
И кони шли: резные ноздри
Окутывали паром иней,
Белевший ворсом на губах;
Покусывали удила, сбивая пену…
С дымком почувствовав жилье,
Их учащался мерный топот,
Но до Рязани далеко.
Дружины приглушенный ропот,
И этот отдаленный дым
Родил тревожные волненья…
…
Вот и деревня близ леска
Темнеет редкими тынами…
И уж не смутная тоска
Вползает жуткими тенями
Домов, обугленных черно…
Без лая псов, пустынно, тихо…
Нет ни живых, ни мертвецов;
Одна луна светила дико,
В снега отбрасывая тень
От обожженных головешек…
И вдруг, как будто звук набата…
В степи, со стороны леска,
Враз донесло до Коловрата,
До ратников его полка
Какое-то грудное пенье…
(Все прекратили разговор)
Или всеобщее моленье…
Иль чьей-то отповеди хор…
И стихло. Будто показалось…
Нет, снова вроде недалеко…
Нет. Это ветру завывалось
В печах стоящих одиноко
Среди до тла сгоревших стен…
…
Дружина, разнуздав коней,
Свой стан огородив санями,
В печах же разведя огней,
Решили поспешить к Рязани
И не затягивать привал…
« Евпатий! » - сотник прискакал:
« В степи, десяцкий осмотрел,
Обломки половецких стрел…
Отряд был тысяч сорок душ,
Стоял огромным войском кто-то…
Под снегом смята степь, к тому ж,
Уж много конского помета…»
А в обезлюденных дворах
Все говорило о набеге:
Хлам, кем-то брошенный в возах,
На развалившейся телеге;
Везде царил пустынный мрак;
И охранял жито людское
Оскал зарубленных собак,
Не уступавших нажитое
Давно ушедшему врагу…
…
« А стрелы явно степняков…
Но, судя по числу полков,
Здесь не набег степного хана…
Откуда их в орде Котяна,
Ведь половцы сейчас в нужде?
Хотя, примкнуть к чужому стану,
Чтоб поживиться на беде…
Князь Юрий с ними не в союзе…»
« Евпатий! Ерника ведем! -
Один из сотников нарушил
Вдруг размышленья Коловрата. -
Там ночевал, закрывшись в пече!»
« Ну, ты! Откуда человече?» -
Боярин старика спросил,
И видел, у того нет сил
На слово радости немое…
Тряся по-стариковски длани:
« Я…Братья…Племя здесь худое
Пожгли окресную Рязань…
С неделю, налетели с гиком…
Рубились наши как могли…
Мужей и раненных добили,
А жен с собою увели…
Татарове… Батый их хан…
К коням вязали жен собе…»
« А ты сидел в печной трубе,
Татаров звуками пугал?» -
Тут сотник Ерника прервал,
Смешок пронесся по дружине…
«Зря обижаешь, я калека…
Во мне лишь немощь, нету сил…
От суздальских князей набега
Свое увечье получил
Тому уж тридцать лет назад,
Когда ты еще грудь сосал
И без штанов по хате бегал!
А я тебя оборонял! И не клюкой –
Мечом тяжелым!»
« Ну хватит спор. Замолкни смерд.
И так уж вдоволь разговоров, -
Евпатий речи их прервал. -
Успеем до зарницы в город,
Коней сменить перед Рязанью…»
И тронула дружина в степь…
…
Полночи двигался отряд;
И звезды предвещали день;
Всю ночь встречала Коловрата
Тень разоренных деревень…
Она кричала чернотой…
И, с затухающей луной,
Они увидели Рязань…
…
Коней сменили, стали ждать
Разведку с поля…
…
« Давно ль, казалось, юным был,
В полку на половцев ходил…
Не так давно, лет пять тому,
Ходил с дружиной на мордву…
Отец, дружинник, был здоров…
Погиб, лет двадцать, на Покров…
И дед его еще не стар,
Рубил зарвавшихся булгар…
Привык… Зачем же хмуришь бровь,
Волненьем будоражишь кровь…»
И все ж незванная война,
Бадьею терпкого вина,
Палила сердце…
…
Бледнело. Утро в предрассветье.
Едва сверкало звезд мерцанье…
Мужчины, женщины и дети,
Истерзанные в назиданье
Их непокорному народу
Лежали мертвые кругом…
Покрыты изморозью трупы
В снегу щетинились стрелами…
Мужчин короткие тулупы
Зияли рваными клоками…
Ковыль, людские лица, ноги –
Все смерзлось в спекшейся крови…
Лишь мрачно вороны сидят
На широко раскрытых дланях
Безмолвных воинов, глядят
Своими мудрыми глазами
На распростертых вдоль стены,
Вокруг разрушенной Рязани…
Все было жутко и мертво…
Еще дымилось пепелище;
И только низко ветер рыщет:
Перебирая косы девам;
Монахам кудри вороша…
Стенала русская душа
Протяжным призрачным напевом
Над этим прахом без могил…
…
Без шлемов, спешась у коней,
Похрапывающих в поводу,
Так тысяча пятьсот парней,
Увидев русскую беду,
Смотрели молча на рассвет…
И чад им застилал глаза…
Дрожала серебром слеза
От дыма едкого и ветра…
« В седло!..» - Евпатий Коловрат
Махнул рукой, и стиснув молча,
До хруста сжав в руке булат,
Им указал вслед стаи волчьей,
Шакалов полчища татар,
Тьмой потянувшихся на Русь…
…
« Людей бы надо схоронить
По христианскому обряду…» -
Хотел Евпатий говорить...
И повернув лицо к отряду,
Подумал, осадив коня:
« Степь мерзлая, а мертвых тыщи…
Их отпоют и без меня…
Дружинник я, а не могильщик,
Для тризны нету времени у нас…
Господь простит за этот грех…»
И кони, набирая бег,
Вскаку взорвали хрупкий наст…
…
Под вечер скорого пути
Их встретил Переславль сожженный…
К утру виднелся впереди
Идущий к небу дым Коломны…
В лесах, с оружием, но пеших,
Людей встречая уцелевших,
И баб оставшихся в живых,
Старух и вовсе молодых…
Те выходили из лесов
И хоронили мертвецов,
И отпевали громким плачем,
Моля дружинникам удачи
Во отомщении врагу…
Евпатий отобрал мужей
Числом сто восемьдесят пять,
И пешим подобрал коней,
Примкнув способных воевать
К своей отчаянной дружине:
Кто с кистенем, кто с шестопером,
Хоть без доспехов и щитов…
И был его отряд, в котором
До тысячи семьсот бойцов
Не мести жаждущих, но крови,
Поганой крови басурман…
…
Они подробности узнали,
От уцелевших из Рязани,
О гибели своей земли:
« Ко князю Юрию, к боярам
Пришли батыевы послы…
Просили пищи, дев татарам…
Глаза с ехидцею, в усы
Улыбки прятали надменно…
Не долгий у бояр совет,
Решили – встретить непременно…
Послам же молвили в ответ:
« Лишь гостю мы подносим чаши
Богаты пищи и вина…
Убьете нас – все будет ваше…»
…
Князь Юрий, братья Глеб, Давид,
И Всеволод с Олегом Красным,
От жен тревожный пряча вид,
Определив врага опасным,
За городом вступили в бой,
И пали мертвыми, геройски,
Посеченные вражьей тьмой…
А город ждал исхода битвы,
Послав за помощью гонцов,
И Господу служа молитвы,
Ждал помощи от гордецов
Князей владимирских, московских…
Но шум железного стозвона
Над сечей постепенно стих…
Дружина пала – понял город,
Лишь горстку ратников впустив
Израненых, ослабших, бледных,
Обратно заперев ворота…
Оттуда, из седой степи,
С шуршаньем стрелы долетали,
Втыкаясь в стены крепости…
Смеркалось. Все тревожно ждали,
Готовясь к худшему, не зря;
И на Аггея, на пророка,
Шестнадцатого декабря
Батый со всем несметным войском
Под утро к стенам подступил…
Шесть дней за валом скрежетали
Их камнеметные пороки…
Татары гикали, свистали,
Визжали аки скот двуногий…
Огородив осадным тыном,
Набросив через ров мостки…
На стенах, кто мечом, кто дрыном,
Их сбрасывали мужики,
Священники, и бабы, дети;
Рубились все, и млад и стар;
И ввечеру, и на рассвете
Устало резали татар…
Но нет числа тем басурманам,
Начавшим штурм на день шестой,
В день мученицы Улианы,
Ворвавшись дикою толпой,
Все жгли, нещадно убивая,
И вспарывая животы…
Монахинь в храмах распиная,
На спинах резали кресты…
И было поруганье девам
При сестрах их и матерях…
…
Евпатий вспомнил, в этот день
На час он в стане задремал
И видел сон – шакал без тени
На шабаш нечисть созывал…
Кружил нерусскими шатрами
Над Русью сатанинский дух…
И тут – вознесся над полями,
Затмив собою лунный круг
Предивный свет… С лучистым Взором,
Чей Лик пространство озарил…
Венец причудливым узором
Чело Святое обрамил,
Впился терновыми шипами…
Едва стряхнув остатки сна,
Боярин был готов подняться,
Но, в небе, дикая луна
Смотрела будто сатана,
Готовая вот-вот расхохотаться…
…
Клонилось солнце на закат…
После дневного перехода,
Уже догнав почти врага,
Привал устроил воевода…
Кормили вволю лошадей
В тени степного перелеска…
Дружина видела костры,
Десятки тысяч вражьих точек…
Руками грелись топоры,
Булаты вложенные в ножны…
И ели пищу не спеша…
Терпела русская душа,
Чтобы увидеть час возмездья…
…
Лишь сумерек час предрассветный
Стальные лица осветил…
Опушек леса звук ответный
Храп лошадиный повторил…
Взлетала изредка сорока,
Но поздно, сквозь густую мглу
Разнесся по ложбине топот
И вспарывая тишину,
Враз показались при зарнице,
С кровавым отблеском мечей,
Почти бесчувственные лица
Суровых в мщении людей…
Летит Евпатия дружина,
В руках возмездья меч сечет,
Как распрямленная пружина,
Открыв врагу смертельный счет…
Без гика, ужасом объяты,
Татары, поднимая пыль,
Рванулись в стороны и смяты
Упали в мерзлую ковыль…
Евпатий, сходу проезжая
Насквозь монгольские полки,
Рубил с дружиной, сокрушая
Их вверх взмахнувшие клинки…
Татар по снегу разбросав,
Рязанцы выскочили в поле,
Ни воина не потеряв,
И развернулись вновь для боя…
И вновь ряды врагов редели,
А за дружиной путь был чист…
И вновь ордынцы цепенели,
Услышав русских сабель свист…
Скользили вражеские пики
О русский коловрат щитов…
А искаженные улыбки
Вселяли ужас в диких псов…
Смешался с ржанием коней
Предсмертный стон и крик людей…
И кони ржали в смертном танце…
Татары думали – рязанцы
Восстали мертвые с земли…
…
Батый поворотил войска
Туда, где битва разыгралась,
Где с резким треском разбивалась
О щит монгольская стрела,
А русская рука секла
Под звон клинка и лязг металла,
Где смерть, как искупленье зла,
В морозном воздухе витала:
Где с воинов его полков
Слетали тысячи голов
И в грязный снег катились с плеч,
Окрасив кровью русский меч…
Секли же ратники все злее,
От этой крови свирепея…
Все яростней они рубились –
Два с сотнею, а десять с тьмой…
Когда булаты их тупились,
Беря татарский меч кривой…
И хан ордынский видел сечу,
Где храп коней, хрип человечий,
Где искрометные клинки
Смешались вместе воедино,
Где в обступавшие полки
Врубалась русская дружина;
Где под копытами, в пыли,
Ордынцев знатные легли
Князья и темники Батыя…
Топтала русская стихия,
Их утрамбовывая в снег…
Лют в гневе русский человек…
…
Проехав сквозь полки татар
Рязанцы стали в чистом поле,
Чтоб послебитвенный угар
Унять и отдохнуть для боя…
…
Тот час Батыю привели,
И он увидел изумленный,
Пять русских пленников в крови,
Израненных и изможденных…
И их спросил ордынский хан,
У истекающих от ран:
" Какой те веры, что хотят,
Какой земли или села?
И почему ему творят
Так много зла? "
« Веры мы христианской,
Люди князя Рязанского,
Полку Евпатия Коловрата… -
Ответили пленники кратко. -
И посланы мы - честь по чести,
Чтоб проводить тебя, царя,
Оказывая всюду почести,
Как русские благодарят…»
…
Батый, сомнения презрев,
В надменный взгляд смятенье прятал…
Казнить рязанцев повелев,
Был послан в бой на Коловрата
Батыев шурин Хостоврул
С отборным войском ханской стражи,
Бессмертным туменом его…
Семь тысяч сытых скакунов,
Покрытых тяжестью доспех,
Неся железных седоков,
Шагнули, вздыбив рыхлый снег…
Вернуться клялся Хостоврул
С боярской головой на пике…
Монгол в засаде развернул,
Степной прибегнув тактики:
Врага в движеньи измотав,
Стрельбой ряды их истощить…
Полкам татарским приказав
Кольцом рязанцев охватить
Из легких конных лучников…
Татары, тучи стрел из луков
Пуская, начали кружить,
Сопровождая гиком скач,
Как будто дикий нервный плач
Сопровождал шипенье стрел…
Вокруг дружины запестрел,
Мелькая, шумный ход кольца,
Язвя и жаля…
