Мне было девять

Мне было девять. Отец напивался в стельку, возвращался под утро… Довольный, с половиной оставшейся зарплаты вламывался в квартиру, забывая снять облёванные ботинки, падал на еще не расстеленную кровать и тут же засыпал, уткнувшись носом в потрепанную подушку.

 

Отец обрюхатил мать, когда ей только исполнилось семнадцать – образование она не получила и потому не смела возражать, не смела подать на развод, не смела ничего. Кроме срывов на маленьком сыне. Я думаю, она видела во мне отражение отца: те же темные растрепанные волосы, блестящие карие глаза – у отца в них пылал пьяный запал, у меня – слёзы.

 

Отец бил за всё. Помню, однажды я попросил разрешения выйти к ребятам - поиграть в футбол. «Бездарь! Лишь бы мячи гонять! А если испортишь? Кто платить будет? У меня на тебя, сука, денег нет!» - под эти крики ремень с железной застежкой ритмично ударялся о мой позвоночник.

 

Но всё-таки мамины слова ранят сильнее. Она сначала обвиняла во всех неудачах, потом же прижимала мою красную от слез щеку к своей груди, шептала извинения, что-то про любовь и про то, что скоро, очень-очень скоро всё закончится.

 

Закончилось. Когда в очередной раз отец с улицы сразу прошествовал на кухню, он заметил меня, сидящего за столом (в доме был лишь один стол) с тетрадкой и учебником по математике. Отец разорвал тетрадь, начал вопить что-то нечленораздельное, несколько раз ударил меня… Мама, режущая овощи, не выдержала. Всё произошло слишком быстро. Взмах, кровь, паника, скорая, милиция, приют, детский дом. Я кричал вслед матери, что никогда не стану, как он.

 

Пишу это пьяным.